Закон бумеранга

Ну, это меня не удивляло. Характер у Скворцовой всегда был как у генерала. Или у носорога. Можно выбрать, что больше нравится, но в любом случае — лбом она может пробить любую стену. Я бы с ней в жизни не связался, но она сама меня захотела. Кроме того, внешность у Ольки — любо-дорого посмотреть, как у Памелы Андерсон в молодости. Грудки, губки, волосики блондинистые — всё на месте. Только у Ольки своё, натуральное. По крайней мере, раньше было. Сейчас, судя по всему, не совсем, но в любом случае лицо ей делал мастер. И губы надувал, и нос правил. Может, если бы я её в институте не знал, не заметил бы, но я точно помнил, что и губы у неё были тоньше, и кончик носа казался чуть вздёрнутым. Она ещё тогда говорила, что нос себе хочет исправить. Видимо, сбылась мечта роковой женщины.

— А у тебя как дела? — поинтересовалась Олька, заинтересованно меня оглядывая. И поиграла бровями, грея в ладонях бокал со светлым пивом. — Пятница, а ты сидишь тут, один и такой грустный. Что случилось, красавчик? Давай, что ли, поможем друг другу скрасить время?

Следом за поигрыванием картинно подведёнными бровями Олька задействовала «тяжёлую артиллерию» и положила на стол свою грудь. Со студенческих времён она у неё явно выросла на размерчик.

М-да, наверное, как-то так выглядели райские яблочки, которые Адаму под нос подсовывал коварный змей.

Не буду отрицать — искушение было. Даже, я бы сказал, огромное. Потому что я уже задолбался без интима.

Но за прошедшие четыре года я всё-таки научился думать не нижней головой.

— Нормально у меня дела, — буркнул я, пытаясь не смотреть на «яблочки». — Дочки просто всю неделю болели ветрянкой, замучили нас с женой. Она меня отпустила на пару часов проветриться. Решил просто сюда зайти, пива выпить. Скоро обратно пойду.

— О-о-о, ты женат, — хлопнула глазами Олька, а потом выдала такое, из-за чего я захотел выплеснуть пиво из бокала ей в лицо: — Надо же, я думала, давно развёлся. Лет пять назад, помнишь, встреча выпускников была? Мне Алла рассказывала, как ты её потом… того-сь в туалете ресторана. Или ты позже женился?

Бля-я-ядь.

Да, Сашка, твои грехи всегда будут с тобой.

Но как же это отвратительно звучит, когда вот так… просто в лоб — бах, и всё. Или это только сейчас стало отвратительно? Раньше я как бы отреагировал? Вот если представить, что Ольку не сейчас встретил, а четыре года назад, до размолвки с Мариной. Поржал бы? Нет, вряд ли. Отшутился, как я всегда умел, но неприятно точно было бы. Просто в то время я не стал бы переживать. Ну трахнул я Аллу когда-то, подумаешь, — кого это вообще волнует? Вышли из туалета и забыли. Тем более что она сама замужем.

Но теперь всё воспринималось совсем не так. Будто я впитал в себя часть Марининой боли.

— Пойду я, пожалуй, — процедил я, отодвигая от себя бокал с так и не допитым пивом. Успел только пригубить, и всё. Ну и хрен с ним. — А то там, скорее всего, девчонки проснулись уже. Жене буду помогать.

— Саш… — Олька встала вслед за мной и со сладкой улыбочкой засунула какую-то золотую картонку мне в карман джинсов. Ещё и ладонью по паху провела, сучка, — я аж дёрнулся, будто меня молнией прошило. — Держи мою визитку. Захочешь отвлечься от жены и детей — звони.

Фу, твою мать!

— Иди ты в задницу, Оль, — с чувством посоветовал я бывшей однокурснице, отшатываясь. Кое-как добрался до выхода, не оглядываясь и вытаскивая из кармана визитку, и бросил её в урну возле двери, даже не посмотрев, что там написано.

42

Марина

Сашка пришёл меньше чем через полтора часа. С красными от холода ушами, какими-то безумными глазами и трясущимися руками. Посмотрел на меня диким взглядом, улыбнулся зевающей Вике, вышедшей ему навстречу, и приподнял вверх коробку с тортом.

— Смотри, что я тебе принёс, Викуль! — произнёс нарочито весёлым голосом. — Хотя не только тебе — всем нам. Тортик!

— Да? — наша девочка, впервые за последние дни сегодня обнаружившая у себя аппетит, посмотрела на коробку с интересом. — А какой?

— Ой, я не помню. Вкусный, наверное. После ужина съедим.

Сашка повесил куртку, поставил торт в холодильник и отправился в ванную мыть руки. Я, краем глаза наблюдая, как он споласкивает лицо, осторожно подошла к его куртке и зачем-то обнюхала…

Почти тут же почувствовала себя беспросветной идиоткой. Потому что даже если от одежды пахнет духами — это ничего не доказывает. Один раз моё пальто, провисев в гардеробной театра во время спектакля, так пропиталось духами какой-то женщины, что я потом неделю его носить не могла — ждала, пока выветрится.

Сашкина куртка не пахла ничем, кроме табачного дыма. Значит, опять курил. Ну хоть не пил, и то хорошо.

— Мам, что ты делаешь? — раздался рядом любопытный голосок Вики — я аж подпрыгнула. Хорошо, что свой вопрос она задала шёпотом, — есть шанс, что Сашка ничего не заметит. Почему-то мне не хотелось, чтобы он знал, как я обнюхивала его куртку.

— Просто смотрела, не испачкался ли наш папа, — ответила, отходя от вешалок. И улыбнулась Вике, чувствуя, как из-за неловкости чуть печёт щёки. — Показалось, что испачкался.