Закон кустарника

Дела фирмы шли успешно, но тут, на вконец обалдевшее от перестройки государство, наступили девяностые. Великую страну с богатейшей историей объявили тюрьмой народов и превратили в привокзальный сортир, а на ее месте возникла целая свора худосочных державочек с имперскими амбициями. Те, кто оказался у кормушки, первым делом, принялись делить совместно нажитое с остальным народом имущество. Каждый в результате получил свое: сильные мира сего – это самое имущество, а народ – чувство глубокого удовлетворения, что он присутствовал на чужом празднике жизни. Надо было срочно приспосабливаться к новым условиям, а они, что называется «оставляли желать…». Советский Союз исчез с поверхности матушки Земли, словно прыщ с подбородка, естественно исчез и МИНТЯЖМАШ. ЦНИИИС остался без финансирования и начал тихо умирать. Директор – бывший госплановец принял поистине Соломоново решение: меньше штат–больше свободных помещений, сдаем территорию внаем–получаем выгоду для себя любимого. Естественно, что при таком подходе к делу, желание делиться у этого гениального стратега даже в проекте не значилось. Особенно ему мешал Ромадин. Колька был в корне не согласен с этой гнилой политикой. Грамотный с аналитическим складом ума, он ясно видел, что это путь «в тупик». После очередного скандала, в ходе которого директор обвинил его в воровстве, Ромадин подал заявление об уходе. Выбор был сделан. Прежде всего, следовало решить, куда перемещать команду? Самое простое–фактически перевести фирму на тот адрес, где она была зарегистрирована, то есть на квартиру к матери. И вот в малогабаритной однокомнатной квартире разместились десять человек. Сам Ромадин, Поморцев, Бобров со своим «кружком «Умелые руки», бухгалтер и Юлька с Галкой. Но на самом деле, постоянно там присутствовали только двое последних. Ромадин в основном проводил время в чиновничьих кабинетах, банях, саунах, на светских вечеринках, на политических тусовках и еще бог знает где. Поморцев, которого теперь из генерального перевели в замы, вообще не появлялся. Даже для того, чтобы подписать документы приходилось ехать к нему домой. Тетушка–бухгалтер и раньше–то в основном работала у себя на дому, а после того, как их попросили из ЦНИИИСа, ей и вовсе отпала нужда посещать что–либо, кроме налоговых органов.

Квартирка с трудом вместила имущество вольных фирмачей. В комнате, максимально освободив пространство, разместили восемь компьютеров, один из которых был отдан Юле, а на остальных до поры до времени покоилась информация. Самым востребованным местом стала кухня. Сюда перевели телефон, установили факс, ксерокс, из кухонных шкафов убрали почти всю посуду, а освободившееся место занял архив, папки, бланки, канцелярские принадлежности и еще много чего. Здесь за большим деревянным столом Юля с Галкой разбирали документы, отвечали на звонки, вели переписку, принимали посетителей, готовили еду, а коридору и ванной, как аутсайдерам, была отведена роль склада. Оба эти помещения были забиты до отказа тюками, свертками, коробками, а то и просто всяким хламом. Денег едва хватало на оплату самого необходимого, и поэтому мужики старались подработать, где только можно и, естественно, в штаб–квартиру заглядывали редко, только в случае крайней необходимости, исключение составлял Бантик, но у того была причина личного характера. Эта причина звалась Галкой.

Этой особе едва исполнилось шестнадцать лет, но она уже успела бросить девятый класс, обзавестись сомнительными друзьями и даже сходить на пару месяцев «замуж». Видя такое дело, её мать, слезно умолила Юлю пристроить непутевое чадо. В первый же рабочий день Галка опоздала на два часа. По чистой случайности в тот момент «на рабочем месте» присутствовала большая часть команды. Раздался длинный звонок, чем–то напоминающий пожарную сирену, и на пороге появилось существо раскрашенное, как боевой индеец. Секунд сорок все ошарашено молчали, потом Бобров свистнул и восхищенно произнес: «Едрень–малина!»