Закон молодильного яблочка

— Ну что вам сказать, людишечки дорогие! Я Лизке писал, помощи просил, она не ответила. Выкинули меня за ворота зоны, денег на проезд малец дали, и усе. Вали, Веня, куда хочешь и как хочешь. Где жить? А не печаль то государства.

Я не выдержала.

— С какой стати страна должна заботиться о человеке, который на благо общества не работал, налоги не платил? Наоборот, на него средства тратили, бесплатно Муравьев много лет ел, пил, спал!

— Чтоб ты так жила, — пожелал мне уголовник.

— Я не ворую чужое имущество, никого не убиваю, меня не за что за колючую проволоку прятать, — парировала я.

— Вот ты, девонька, — интересовался я твоей биографией, — папашу своего неуклюжего после отсидки пригрела, — переменил тему Вениамин. — А меня Лизка даже выслушать не пожелала. Хорошо, я про эту домушечку знал. Иначе где жить, а? Вот Степан твой мальчиком по малолетке сел, вышел, когда ему еще двадцати не стукнуло, и смог жизнь наладить. А Муравью много годочков, у него шансов на солнечное завтра нет. Мне бы в черное сегодня хлебушка покушать.

— Дмитриева оговорили! — возмутилась я. — Он ничего плохого не совершал!

— Давайте вернемся к главной теме, — заговорил Степа. — Вениамин Иванович, могу вам кое-что предложить…

— Взятку? — оживился тот. — Чем она жирнее, тем вкуснее.

Дмитриев продолжил:

— Вы откровенно отвечаете на наши вопросы, а я, если удостоверюсь, что господин Муравьев ничего дурного пока еще не совершил, пристрою вас в коммуну Лазарева. У Петра Сергеевича в Подмосковье деревня для бывших зэков есть, они на ферме работают, в курятниках, огородами занимаются. Живут в хороших условиях, питание бесплатное.

— Коммунизм, — щелкнул языком Вениамин.

— Следить за человеком нехорошо, — говорил дальше Степан, — «жучок» ставить незаконно, но на вас пока никто не жаловался. Если разговор получится, то Вилка не станет на вас заявление писать.

— Не стану, — эхом откликнулась я.

— У вас денег нет? — начал Степа.

— В кармане вошь на аркане, — вздохнул уголовник.

Дмитриев сел на колченогую табуретку.

— Откуда тогда компьютер? Украли?

— Не, — возразил Муравьев, — он большой, трудно коробку незаметно стащить. Со мной сидел Леха, хакер. Его повязали за мухлеж с чужими кредитками, он с них деньги тырил. Тихий мальчишечка в очочках, умненький без края в математике, истории. В науках, в общем. А по жизни идиот. Когда я в хазу вошел, он на полу спал. Чего-то жаль мне балбеса стало, ну я и объяснил местным: ша, волки позорные, тронете Леху — со мной дело иметь придется. А у Лешки родственники не куркули жлобные, бараночки ему передавали. Подкармливал он меня. Потом на нашу зону подарок от благодетелей свалился: компьютерный класс. Типа, надо зэков научить, они выйдут и работу найдут. Лехе велели все настроить и педагогом стать. Парень доходчиво объяснял, умненький он, со мной отдельно занимался. Не хочу сказать, что асом стал, но поболе многих умею. Лешка раньше вышел, стал мне грев слать. Благодарненький мальчик. Когда я за воротами оказался, мальчишечка уже уезжать собрался. Далеко, в другую страну, куда его впускали. Он мне комп купил, установил, к Интернету халявному подключил. И улетел.

— А вы начали в Сети плавать, — кивнула я.

Вениамин потер ладонью шею.

— Дорогули мои, ума у вас не хватит все нужные вопросы задать. Расскажу сам интересную историйку. Слушайте и на ус мотайте. Хотите знать, почему за Виолой следил? Все сообщу. С условием: Степан меня в ту коммуну точно пристраивает. Я старенький теперь, один не выживу, а охота еще на солнышке погреться. По рукам? Узнаете все, что хотите. Я-то правду до трусов, до голой задницы знаю. А вы меня потом за рассказ подробненький в хорошее место отправите. Ну как?

— Договорились, — кивнул Дмитриев. — Но если вдруг выяснится, что вы участвовали в отравлении Веры Васильевны Никитиной и Лены Рябцевой, вам нехорошо будет.

В глазах Муравьева зажглось изумление, он быстро сказал:

— По рукам. Слухайте песнь соловьиную, не перебивайте, горланить не мешайте.

Преодолевая чувство брезгливости, я опустилась на грязную софу около Степы и посмотрела на уголовника. А тот начал издалека.

…Когда Саша Ферин в полной панике позвонил домой и сказал отцу: «У нас Злата умерла», Вениамин поспешил в квартиру Масловых. В дорого убранных апартаментах он нашел перепуганных подростков. В спальне на кровати лежала девочка. Веня не раз видел трупы и понял сразу: Газетина покойница. Тут надо заметить, что никто из участников вечеринки понятия не имел, что Муравей — родной отец Ферина. Александр напропалую хвастался перед приятелями, что он свой в криминальном мире, дружит с авторитетами, руководителями преступных группировок… Но Муравей никогда не занимал лидирующих позиций, был простым вором. Он обчищал квартиры, легко открывая любые замки. У него были богатая фантазия, изворотливый ум, Веня врал, как дышал.