Закон парных случаев

И вдруг появилась Рая, простая, податливо мягкая, нетребовательная. Прогулки, кино, встречи у подруги дома – других развлечений не требует. Вроде бы, любит его или во всяком случае понимает, что вокруг нее таких как он – немного. А может, вокруг нее он вообще единственный такой – не пьющий, вежливый, интеллигентный. Ну, спит с ней, в кино иногда сводит. Встречаются они не часто, он все время на работе занят. А у других и этого нет. Она будет его ждать, терпеливо ждать, а там он привыкнет, что она всегда рядом. Ничего, еще все возможно.

Понимая это, Герман все же боялся согласиться на такую жизнь и продолжал метаться. Пожалуй, он уже привык к ней. Но хочет ли, чтобы она всегда была рядом? Он же не любит ее! А если попробовать? Она славная. Ну, не нужна ей консерватория. Ничего, приучит со временем. Кстати, а сам он – часто ли теперь там бывает? А вот маме была бы помощь. Хотя, что у него с Раей общего? Постель? Продавщица парфюмерного отдела Мосторга или кассирша. Какая разница? Добрая, хорошая, но – «пирог с ничем». О чем с ней говорить после работы? Только о борщах или расходах? Вроде считалочки получается – «В этой маленькой корзинке есть помада и духи, ленты, кружево, ботинки». А для души что?

Ну, а если все такие, как Лора или Маша, уже «заняты»? Не такой он мужик, чтобы в постоянном «поиске» метаться. Отбивать чужих жен – тоже не в его правилах. Значит, все равно придется жениться. Искать другую – тоже ни времени, ни желания нет. Если бы тогда Маша не поторопилась…

Те же мысли беспокоили и Людмилу Георгиевну. Она была уверена, что Раечка – не пара ее сыну. Но сказать ему такое она не смела. Просто заранее его жалела – когда сам разглядит, поздно будет. Вот и предложила сыну устроить такое чаепитие. Посмотрит, неизбежно начнет сравнивать. А потом женщины острее чувствуют. Маша сразу поймет – «его» или «не его». А он наверняка захочет посоветоваться. Может, Маша найдет нужные слова – все-таки старый друг. Да не может она ревновать. Хотела бы, давно бы отбила… А может, и сам Герман поймет, кто ему нужен – Раечка или какая-то еще. Вот и подала идею – пригласить обеих женщин вместе.

Пока Людмила Георгиевна выгружала из духовки новую порцию пирожков, Герман тщетно пытался завязать хоть какие-то узелки общего разговора, но ничего не получалось. К его счастью, довольно скоро в комнату буквально вплыла мама, неся перед собой огромное блюдо. От пирожков шел такой аромат печеных яблок и корицы, что невольно хотелось закрыть глаза и наслаждаться. Казалось, что она решила устроить пир. Но ради кого? Значит, Машины подозрения были не напрасны? Похоже, что эта Раечка все же чувствовала себя в доме потенциальной хозяйкой – она вскочила и стала помогать Людмиле Георгиевне разливать чай, разрезала пирог, раскладывала горячие пирожки по тарелочкам.

Изо всех сил стараясь сгладить двусмысленность ситуации, Людмила Георгиевна приветливо улыбалась обеим гостьям, выдавала секреты своих волшебных пирожков, но скованность не исчезала.

Когда пирог был наполовину съеден, а замечательный фирменный чай «со слоном» выпит, Рая вдруг заспешила домой. Видно, ситуация была ей тоже в тягость. Герман пытался уговорить ее остаться, но Рая заупрямилась – завтра ей нужно было очень рано вставать. Тогда он вскочил, помог ей надеть пальто и, извинившись перед Машей, попросил не уходить до его возвращения. «Раечка живет близко, я скоро вернусь и провожу тебя». Однако и Маша вдруг заторопилась домой и потянулась было к вешалке, но Людмила Георгиевна быстро встала на ее пути и заявила, что одну ее она никуда не отпустит. «Вот Герман вернется и проводит вас хотя бы до метро». Она почти насильно снова усадила Машу на диван, а сама поспешила на кухню, где разбойным свистом уже сигналил вновь закипевший чайник. Через минуту дверь отворилась и в комнату словно ворвался маленький паровозик – в такт шагам Людмилы Георгиевны из носика чайника с легким свистом вырывался пар. Обе женщины одновременно засмеялись. Людмила Георгиевна снова заварила свежий чай, разрезала остаток пирога, придвинула Маше вазу с пирожками и розеточку с янтарным вареньем.

– Машенька, я все вижу! Вы так и не попробовали мое варенье. Посмотрите на эту красоту! Сколько оттенков – от желтого янтарного до темно-красного. Хотите, я вам дам немного с собой? Ну, пожалуйста. Не отказывайтесь.

На столе, словно по волшебству появилась чистая майонезная баночка. Маша зачерпнула чайной ложечкой варенье, и капля его янтарной слезой упала обратно.

– Действительно, очень-очень вкусное. Это не комплимент, это честно. Наверное, у вас тоже особый секрет. Но с собой мне ничего не надо. Спасибо большое, Людмила Георгиевна. Не обижайтесь, ради бога. А к вам гости придут и будут счастливы.

– Ну, пожалуйста, Машенька. Мне будет приятно, маму угостите.