Закон парных случаев

– А вот теперь попробуй, откажись, – засмеялась Маша. – Мама как раз его любит. Моя бабушка тоже айвовое замечательно варит. Но со всеми вареньями у меня какие-то особые отношения – я жуткая сладкоежка, а варенья люблю только некоторые. Еще и грушевое не очень люблю. Больше всего я люблю из белой черешни, «белгорон». Бабушка покупает ее на Тишинском рынке. Кажется, привозят ее из Белгорода. Но зато секрет варенья помню. Хотите раскрою? После того как сварится, надо обязательно добавить немного ванили – черешня не имеет запаха, а сверху в банку положить кружочек лимона, чтобы не засахаривалось.

– Вот спасибо за совет. Следующий раз обязательно попробую сварить черешневое. Никогда не варила. Тогда вы придете? – Спросила Людмила Георгиевна чуть кокетливо.

– На черешневое? Обязательно приду, – Маша улыбнулась ей в ответ.

– Вот и договорились. – Людмила Георгиевна помолчала, словно собираясь с мыслями. – Машенька, а еще я хочу задать вам один вопрос. Можно? Если не захотите, не отвечайте. Только честно, хорошо?

Удивленно взглянув на нее, Маша кивнула.

– Да-да, конечно.

– Почему вы не хотите выйти замуж за Геру? Он к вам прекрасно относится, вы столько лет дружите. Мне казалось, что и вы к нему не совсем безразличны. – Людмила Георгиевна сделала паузу и внимательно посмотрела на Машу. В комнате было так тихо, что сразу стало слышно, как тикают где-то рядом часы-будильник, а на кухне кто-то возится с кастрюлями.

– Может быть, вы боитесь, что Герман не сумеет полюбить вашего ребенка? Так у него просто никогда не было детей, он не понимает, что такое любить детей. Но это приходит! Он научится, я вас уверяю.

От неожиданности Маша онемела. Вопрос застал ее врасплох. Что это? Просто материнское любопытство или разведка боем?.. Такие слова из уст матери звучали как предложение, попытка сватовства, но это было вдвойне странно… Герман никогда не задавал ей такого вопроса.

Маша была абсолютно не готова к такому повороту и сразу не могла сообразить, что же она должна ответить. Ей хотелось крикнуть: «Это нечестно! Этого нам не задавали!». Давно забытое чувство, что вызывают к доске, а урок, как назло, не выучен. Но после минутного шока она попробовала собраться с мыслями.

Сказать, что она не любит обожаемого ею сына? Не стоит. Конечно, Герман – замечательный парень, и когда-то он ей нравился, но никакой любви не было, а теперь и подавно все прошло, и ничего, кроме теплой дружбы, уже невозможно. Разве может она обидеть эту чудную женщину, страдающую за сына? Жизнь ему посвятила, отказалась выйти замуж за прекрасного, любящего ее человека, опасаясь, что сын не примет другого мужчину в доме. Где найти нужные слова?

Мысли смерчем крутились в мозгу. Во-первых, Герман никогда не делал ей официального предложения. Всякие шутливые разговоры не в счет. Потом, где это видано, чтобы мать предлагала руку и сердце своего сына? Он же не калека, мог бы и сам спросить. Почему? Боялся получить отказ?

И тут Машу вдруг полоснула неприятная мысль. Значит, это все-таки были «смотрины потенциальных невест»? Скорее бежать…Она не хочет, чтобы ее сравнивали, выбирали, как на базаре. Если эта встреча – идея его мамы, и Герман был с самого начала в курсе этой затеи, то он просто слабак. К тому же, он должен скоро вернуться. Застав ее, он сразу поймет, о чем был разговор. Ничего себе сюрприз. Ей так нравилась Людмила Георгиевна, и вдруг…такая… такая бестактность.

Маша сидела, опустив голову, не решаясь посмотреть в глаза матери Германа. Покрывшееся густым румянцем лицо похорошело, но глаза смотрели испуганно.

– Поверьте мне, Людмила Георгиевна. Сейчас я ничего не могу вам ответить. Я еще не вполне свободна. Ни юридически, ни от моих прежних чувств. Я не хочу обманывать – ни вас, ни Германа. Спасибо вам за все, за пироги, за чай, за ваше доверие и за Германа. Простите меня… (А за что?) Пожалуй, я пойду. Не волнуйтесь, сейчас еще не поздно, и у нас в районе всегда спокойно.

Она торопилась уйти, чтобы не встретиться с Германом даже на лестнице.

На следующий день она собралась, чтобы снова не почувствовать себя нерадивой ученицей, и позвонила.

– Пожалуйста, очень прошу, не обижайся на меня и маму попроси понять. Может быть, ты сам еще не уверен, что Рая – твой окончательный выбор, не торопись. Но в любом случае, я не собираюсь отбивать у нее жениха. Это ваше или твое дело. Сама я совершенно не готова второй раз выскакивать замуж. Встречаться с тобой просто так, морочить тебе голову я тоже не могу. Останешься моим другом – буду рада.

Герман долго молчал.

– Я буду тебя ждать. Только скажи честно, сколько лет ждать твоего ответа. Год, два, три? До тридцати? До сорока?

Маша удивилась такому удивительному вопросу…

– Ладно. До тридцати с хвостиком, – игриво выговорила она.

– А сколько это, «с хвостиком»? – голос его погрустнел.

– Надо подумать. (А это уже кокетство!) За вечер огромное спасибо. А то настроение у меня и, правда, отвратительное. Совсем как погода в ноябре. Вообще, мне нужно отдохнуть, о многом передумать, себя понять.