Закон сохранения энергии на небесах

Куда бы я не пошла, всюду беру с собой себя. Мне не шестнадцать, я не изменюсь целиком и полностью. Будь я кем-то большим, будь я способна изменить мир, тогда можно было бы о чём-то говорить.

А кто способен?

Хамуцо способна: она крепка, сильна, вынослива и имеет хоть отвратительные, но идеалы, которые всё же по-своему интерпретирует. Меркурия вообще гений-аутист. Думаю, что каждый разговор с кем-то помимо опекунов для неё — маленькая победа. Тут чужие все, и она каждый день сражается.

Мы тоже будем сражаться здесь, в небесах, до конца.

Ради чего?

Ради себя.

Я не хочу сражаться ради такого уёбища.

А ты попробуй!

Попробовать? Отличная идея!

Эмань достала телефон и блокнот для записей, откуда вырвала один листок и скатала в трубочку. Не опускаться же же до того, чтобы вдыхать прям с руки?

Отсыпала на телефон чуть-чуть порошка, распределила его с помощью блокнота, после чего нагнулась с трубочкой у ноздри, некоторое время колебалась, затем вдохнула.

Наверное, вещество в чае и порошок из жабы были разными веществами, потому что хоть в голове и начали приятно лопаться тёплые воздушные пузырьки, всё же ощущения были не те.

Ладно, хватит с неё и лёгкой эйфории. Эмань закрыла жабу и убрала следы преступления. Хотела встать, чтобы проведать Пельмешка, но поняла, что не может.

Комната перед глазами начала плыть…

— Эмань! — раздалось откуда-то из четвёртого измерения. — Эмань!

"Что это?" — подумала Эмань, когда её начало уносить во времени и пространстве. Комната закрутилась двумя спиральными лентами и ухнула вверх.

— Красота, правда? — произнесла рядом ожившая деревянная жаба. — Эта лестница, точно ДНК, ведёт нас вверх, в бесконечно малое, в первоначала, когда мы все были коацерватами и когда нам незачем было изобретать коммунизм в противовес капитализму. Тогда не было несчастья, хорошо бы вернуться в состояние бактериальных пластов, да?

— Угумн… — брякнула Эмань.

— Эмань! — снова позвали из параллельных миров, отнесённых назад по временной шкале.

— Послушай меня! — жаба вкочила на грудь и схватила девушку за ворот. — Реальность — это иллюзия! На самом деле все люди существуют лишь в виде фотографий, видео и тиктоков! Мы давно перешли к полностью цифровому бытию. Ядерная война, развязанная США на Тайване, уничтожила наши физические оболочки, и только Китай в состоянии поддерживать суперкомпьютеры, обеспечивающие наше нормальное существование в матрице. Ты должна помириться с Хамуцо, её отец контролирует главный компьютер, именуемый Меркурией, чьё цифровое воплощение здесь ты наблюдаешь.

— Чё, реально? — еле произнесла Эмань.

— Повторяю: реальность не существует в объективном мире!

Девушка попыталась страдальчески закатить глаза, и они случайно вылетели из орбит.

— Какая нудная жаба… Хуже Меркурии-суперкомпьютера…

— Эмань! — снова позвали из-за грани.

— Кто меня зовёт? — не выдержала наконец та и внезапно обнаружила, что находится у себя, но только у себя не в Доме Мандаринок — какой бред, кто реально поверит существование целого континента, парящего в тропосфере? — а дома. В своей комнате, на кровати. Тумбочка, заваленная тетрадями, стикерпаками, комиксами и прочей макулатурой. Полка со справочниками, учебниками. Где-то под кроватью в коробке милый сердцу хлам — старый плеер, брелок с тамагочи, диски с фильмами, маленький непродвинутый микроскоп юного натуралиста, фенечки от тех, кто клялся в вечной дружбе, фотоальбом, где она пытается сделать ласточку на зубце башни Великой китайской стены, ободки, резинки с бантами. На стене плакаты со звёздами, среди которых много американцев. Фотографии, флажки на верёвочке, постеры, календарь. Она лежит и смотрит в белый высокий потолок.

— Эмань! Ну что ты не отвечаешь?

Вот кто зовёт. Айминь. Она тоже дома, не в колледже за границей?

Точно, сейчас же лето…

— М-м-м, не хочу, — лениво произнесла Эмань.

— Да ладно тебе! — сестрёнка плюхнулась рядом. Два колоска на башке, спускающиеся чёрными длинными косичками, две тонкие косички с чёлки впереди, как модно. Широкие плечи, ещё совсем свежее лицо с немного неправильными чертами. Как она, но точно малолетка и без фильтров. — Пойдём вниз, будем в кругу семьи наедаться арбузами и смотреть фильмы по телеку. Мы же так редко собираемся, а ты тут валяешься.

— Никуда я не пойду, — медленно произнесла Эмань. — У меня депрессия, меня плющит…

Айминь задумалась, после чего хлопнула её по колену.

— Обиделась, значит. Да?

— А нефиг было просить меня бросить универ… Я теперь недоучка…

Айминь прыснула.

— Да ладно тебе, ты же модель! Красивая, а не с зарёванными глазами! Забудь ты этого… как там его… а неважно, у тебя всё равно каждые два месяца кто-то новый. Короче, он вообще тебя не стоит.

Эмань подняла голову. У неё ещё полностью розовая башка и пирсинг на бровях, который потом зарастёт.

— Он угрожал слить мои нюдсы.