Закон стаи

Еще шесть тысяч поглотила реклама. О регулярном появлении в прессе заметок о деятельности центра Виолетта Павловна не забывала и денег на этот вид услуг никогда не жалела. А иначе как вербовать добровольцев в заграничную сферу услуг?

Она вздохнула с облегчением: за последние месяцы эта строка расходов значительно сократилась. Рекламой теперь занимается Толик Мокогон — директор одного из крупнейших в области агентств.

Понятно, снижение расходов на пропаганду и агитацию полулегальной деятельности центра случилось не вдруг. Тут уж прямая заслуга самой Виолетты Павловны. Петяева делила с Мокогоном постель, получая и материальную, и моральную выгоду. Неожиданно для нее Толик оказался не только пылким любовником, но и обладателем ценной информации о тайной жизни и темных делишках сильных мира сего. Наутро; после ночи любви, ей оставалось лишь открыть дневничок и, чтобы не запамятовать, зафиксировать в нем ценные сведения. К примеру, Бурмистров. Бывший уголовник, сколотивший свое состояние на рэкете. Кое-что из полученных сведений ей удалось использовать, кое-что оставила про запас. Но было и такое, что Виолетта Павловна побоялась доверить бумаге: не дай бог дневник окажется в чужих руках — ей не сносить головы!

Заложив все расходные цифры в память калькулятора, Виолетта Павловна подвела итог. Затраты вылились в сумму 85 700 долларов.

Она тяжело вздохнула, поднялась, направилась к несгораемому шкафу и вытащила из него целлофановый пакет, в котором по старой привычке хранила выручку. По ее подсчетам, в нем должно было оставаться еще двадцать с небольшим тысяч. Вынув из пакета валюту, Петяева уже по толщине пачки поняла — денег значительно меньше. В мешочке хранилось без двухсот долларов ровно одиннадцать тысяч. А где же еще ровно десять?

Ах, да! У Виолетты Павловны отлегло от сердца. Ровно десять тысяч долларов она выделила Пантову на премию членам депутатской группы, которые обещали содействовать в решении очень важной для нее проблемы. Народные избранники от партии предпринимателей обещали подготовить и вынести постановление «О легализации проституции и открытии публичных домов» на одно из заседаний областной думы.

Виолетта Павловна понимала, что с первого наскока узаконить такое постановление не удастся. Придется заняться народными избранниками вплотную, прежде чем результат будет получен. Ничего, терпение у нее хватит. Денег тоже. В конце концов закон «О легализации» будет одобрен.

Она успела бросить обратно в сейф деньги и документы, когда в дверь робко постучали и на пороге нарисовалась Клякса.

— Ну, заходи-заходи, касатка, — голос Петяевой не предвещал ничего хорошего. — Поведай, любезная, как погналась за двумя зайцами.

— Какими зайцами? — не поняла Светка.

— Не строй из себя идиотку! — патронесса распалялась все больше и больше. — С депутатом, сучка, снова спала?

Светка наконец сообразила, о каких таких зайцах шла речь, и понуро молчала.

— Спала, я тебя спрашиваю? — Петяева с силой ткнула кулаком Кляксе под дых, задыхаясь от злости.

— Спала, — обреченно кивнула Светка.

— А я тебе такие указания давала?

— Нет, не давали.

— А кого ты должна окучивать?

— Француза.

— А с кем теперь твой француз, знаешь?

— Нет, не знаю.

— А я знаю. Так вот, пока ты с депутатами кувыркалась, французика у тебя увела из-под самого носа помощница другого депутата. Сказать, сколько из-за твоего идиотизма мы потеряли денег?

— Сколько? — честно спросила Светка.

— А столько, сколько тебе за год не отработать, даже если полк принимать каждый день.

Светка снова понуро повесила голову.

Чуть отдышавшись, Виолетта Павловна присела на стул и продолжила воспитание с новой силой:

— Забудь депутата. Слышала? Забудь!

Она умолкла, задумчиво рассматривая подоконник, по которому прыгала синица. Надо же, как кстати! Петяева быстро обернулась к Светке. Синичка испуганно вспорхнула и исчезла с подоконника.

— Лучше синица в руках, чем журавль в небе, — нравоучительно проговорила патронесса. — Ты не думай, что я только о своей выгоде пекусь. Да, на французе можно хорошо заработать. Но и ты запомни, дуреха: выйдешь за него замуж, уедешь из этой страны и думать забудешь, что такое голод, холод и безденежье. Поняла меня?

— Поняла, Виолетта Павловна.

— И еще одно. Француз, в отличие от Пантова, совершенно не знает, кем ты здесь была. Просто симпатичная девушка ищет себе состоятельного жениха. Вот и действуй. Выйдешь замуж, получим деньги — и все. Прошлое быльем поросло. — Она помолчала. — Так и быть, устрою вам еще одну встречу наедине. И соперницу с дистанции уберу. А потом рассчитывай только на себя. Уяснила наконец, вертихвостка?

Петяева впервые улыбнулась.

— Я вам так благодарна за вашу заботу… — завела заезженную пластинку Светка.

— Иди, — отмахнулась от нее Петяева.