Закон тайги

Наступила тишина. Милиционер и ребята-артельщики сидели в кабинете и курили. Докурив, лейтенант размял окурок в пепельнице. Мешочки с золотом убрал в сейф, закрыл, а ключ спрятал в карман.

– Значит, так, парни, слушайте сюда и запоминайте. Золотых вещдоков ни я, ни вы не видели. И, конечно, ничего о них не слышали. Я же начну копать, куда этот паренёк мог деться. Как узнаю, сразу к вам в артель подскочу и на ушко шепну. Это раз. Мы будем его искать по своим каналам, но и вы, артельщики, сложа руки не сидите. Мой совет вам: если он о золоте знает, то вам его лучше первыми найти. Так что давайте. Проблему нужно решать.

– А как?

– Мне вас учить? Или не знаете, что преступник должен сидеть в тюрьме? – Лейтенант встал из-за стола.

Ребята тоже поднялись:

– Нет человека – нет проблемы. Так, кажется…

* * *

Сашка и Ленка прощались. Стояли на крыльце, целовались. Ленка снова плакала.

– Как же ты зиму в тайге переживёшь? – спрашивала она.

– Переживу, мужики наши всегда осенью на промысел уходили. В зиму, а не в лето.

– То на промысел. Они заранее собирались, припас разный готовили, в избы завозили. А у тебя что? Рюкзачок, патронташ да ружьишко. Все, что смогла, по дому собрала. Хорошо хоть топор есть да патроны отцовские нашлись.

– Ты, Алёнка, за меня не волнуйся. У моего отца тоже что-то в избах осталось. А мяса в тайге навалом. И как взять его, меня этому с детства учили. Не пропаду. Прощай, дорогая, при первой возможности весточку подам.

Он поцеловал девушку в губы и ощутил солёный вкус слёз. Повернулся и, не оборачиваясь, зашагал через огород к лесу. Ленка перекрестила его вслед.

* * *

Тайга начиналась сразу, кругом на сотни километров. Листья на деревьях и кустах почернели от первых заморозков. Только вечнозелёные кедры и сосны не изменили цвета.

– Зимой и летом одним цветом, – вспомнил Сашка детскую загадку, когда одна из сосновых веток больно хлестанула его по лицу.

Потёр уколотое место. Идти было легко. Усталость, убийство участкового, расставание с невестой – всё навалившееся за последние сутки медленно, шаг за шагом, отходило на задний план. Лес радовал и вселял в Сашкину душу спокойствие и уверенность.

* * *

«Тайга, сынок, для нас – дом родной. Всегда человека прокормит и обогреет. Если ты к ней с душой, она тебе ответит тем же», – вспомнил он слова отца и первый заход в тайгу вместе с ним. Осень, погода, как сейчас, тёплая, солнечная. Шли не торопясь. Брели по тропе между вековых деревьев. Отец вёл за собой навьюченную скарбом лошадь и рассказывал всё, что знал о таёжной жизни. Учил тому, что постиг сам или перенял от отца, Сашкиного деда.

Сашка внимательно слушал, стараясь не пропустить ни единого отцовского слова.

– Ты смотри, сынок. Тут бык-изюбрь прошёл. – Отец останавливает лошадь и указывает на ясно отпечатанный на глине и уже прихваченный первым ледком след.

– А почему бык? Как ты узнал? – спрашивает Сашка.

– Видишь, – продолжал отец, – следы быка-самца крупнее, тупее и более округлые, чем у самки. Отпечатки копыт теснее сжаты.

– А где тут след самки?

– Да вот же, смотри! – отец тычет пальцем ещё в один след, чуть поменьше.

Сашка сравнивает увиденное.

– Действительно! – соглашается он.

– А я что говорил. – Отец торжествует. – Но! – понукает он лошадь, и они идут дальше.

Вскоре очередная остановка.

– Вот, смотри, тут быки-любовники бились из-за самки-оленухи. Это их брачный ток. Вот их следы.

Сашка видит место, где схватились рогачи-изюбри. Мох вырван и раскидан во все стороны, земля разрыта вокруг аж до камней…

– Вот здесь хозяин тайги прошёл по первому снегу.

– Как же похожи его следы на наши! Та же длина шагов, та же величина отпечатков, – говорит Сашка.

– Ты прав, – смеётся отец. – Очень похожи. Но отличие всё же есть. Мы, люди, ставим ноги пятками вовнутрь, а носками наружу. Медвежье племя ходит наоборот. Человеку по медвежьим следам ужас как идти неудобно. Ноги приходится выворачивать.

– А ты хаживал?

– Я-то? Не раз, когда берлоги искал.

– Медведь сейчас может на нас напасть? – интересуется Сашка.

– Может. Что у него в башке, никто не знает. Особенно страшен шатун. Или матуха с малыми медвежатами. Но ты не бойся – такое редко случается.

– А если нападёт, чем его бить? Пулей?

– Пулей!

– А дробью можно?

– Можно и дробью. Но только в крайнем случае и с самого близкого расстояния.

– Ну нет с собой пули. Что тогда?

– Выход всегда есть. – Отец хитро улыбается и достает из патронташа патрон с папковой гильзой.

– Смотри, сын, и учись, пока я живой! – Остро заточенным ножом отец режет гильзу по кругу. – Аккурат между двумя пыжами разрез делай, – учит он. – Пусть только чуть-чуть гильза держится. Видишь? Разрез не до конца.

Сашка кивает.

– Как говорится, на самых соплях, – продолжает отец. – Теперь вставим патрон в двустволку. Оп! – Ружьё закрыто, и отец целится в пень рядом с тропой.

От звука выстрела Сашка вздрагивает. Лошадь пугается, храпит, переступая на одном месте. Пенёк разлетается в щепки. Отец переламывает ружьё и достаёт оторванную по разрезу гильзу.