Закон Талиона

— Стоп! — Сухов для наглядности сопроводил слова поднятием руки. — О снах чуть поз-же. Аркадий, ты… вы говорите: бандиты верховодят? Тогда постарайтесь ответить чётко: сколько их, и где они сейчас?

— Да, да, да, — лешак закивал патлатой головой, — конечно, конечно, сейчас соображу. Отвык от общения, знаете. Да, я уже говорил. Сколько? Четверо их, бандитов. Двое здесь, — он покосился на труп у ног, губы затряслись, отвернулся, махнул рукой, — получается, ещё двое в посёлке. Летом и особенно осенью их больше, а по весне охранять нечего, а послуш-ники, они…послушные: велят в нужнике утопиться — утопятся, мозги-то выгорели.

— Это хорошо, это я не о мозгах, хорошо, что бандитов мало. Было бы здорово их врас-плох застать, чтоб не растревожить людей. Как по вашему, можно?

— Да, да, да, сейчас, сейчас, — Аркадий шлёпнул себя по лбу, — ну, конечно! Все наши в землянках. Работы пока нету, так, по мелочи, вот и сидят по норам. Витаминов весной не хватает, хворают, всё больше лежат, выходят только по вечерам на молитвенные восхвале-ния.

— А бандиты? — Сухов не позволял лешаку шибко растекаться.

— А, что бандиты, — человек Аркадий нахмурился, — преступники они, убийцы, насиль-ники, г-гады.

И Фёдор, и Павел видели, с каким напряжением Аркадий старается уловить суть во-проса. По идее, невозможно требовать ясности мышления от человека, чей мозг каждоднев-но многие годы пропитывался ядом. Уже одно то, что он отвечал и давал более-менее ра-зумные пояснения — чудо. То есть иногда его мысли маленько путались и плыли, но в целом он ухватывал. Что-то такое с ним произошло и, видимо, недавно, что-то, пробудившее по-груженное в спячку сознание. Сухов мысленно нарисовал птичку в графе "сон". С этим надо будет разобраться.

— Мы для того сюда и пришли, — терпеливо пояснил он, — чтобы ваших людей от этих гадов избавить. И нам очень нужно знать, где сейчас бандиты находятся?

— А, ну да, ну да, у себя…наверное.

— У себя — это где?

Аркадий расплылся в улыбке, обнажив сероватые дёсны и редкие пеньки, мало похо-жие на зубы.

— А-а, я понял! Вы хотите их убить!

— Да, — на по-детски бесхитростный вопрос, Фёдор дал по-взрослому чёткий ответ. А чего рассусоливать? Ведь именно за этим они сюда явились.

Мужик помолчал, собирая мысли в кучу, опять потеребил клочковатую бороду и заго-ворил на этот раз медленно, вдумчиво подбирая слова:

— Я знал, что вы придёте, и заранее всё обдумал, только голова откликается не сразу. Вам в посёлке открыто появляться нельзя — общинники за бандитов горой. Вот ведь как: и пытают их, и убивают, и женщин насилуют, а они веруют и гимны поют. Наркотическое внушение — штука страшная. На себе испытал. В посёлке всего два дома: один молельный, он прямо посередине площади, а второй терем, где бандиты живут, так он поодаль за де-ревьями. Не ошибётесь. А нам избы не положены, мы в землянках. Сорок два человека вме-сте со мной. К терему вы подберётесь незаметно, пастыри-то наши никого не ждут, и боять-ся им некого, а там…

Аркадий примолк и вопросительно посмотрел на Павла. Паша кивнул.

— Разберёмся, — он покосился на покойника, — что с этими?

— Спрятать бы, — задумчиво пробормотал товарищ Сухов, — от греха. Аркадий, вас, я так понимаю, хотели закопать. Возможно, где-то тут припрятана лопата.

— Была. Симон прихватил.

Ни слова не говоря, Паша направился к кустикам, из которых торчали сапоги. Вообще-то никакой лопаты он там не видел, но на всякий случай ещё раз внимательно осмотрел кус-ты — не завалялась ли. Не завалялась. Он прошёл по тропке немного дальше. Ага, вот она возле деревца на полштыка в земле.

— Дела здесь творятся непотребные, — объяснил Паша самому себе смысл находки, — ну, что ж, не рой другому яму…

— Я же говорил, — Аркадий поёжился и с ненавистью посмотрел на лопату, наверное, представил, для какой надобности она оказалась здесь.

— Инструмент ни при чём, — назидательно сказал телепат Сухов, — а нам он сейчас очень и очень. Пал Петрович, уж, коли ты плащаницу Десницы Господней примеряешь, будь другом, смотайся по указанному адресу, разберись и покарай, кого следует, покуда мы с Аркадием тут занимаемся захоронением.

— Ну, ты и фрукт, — пробурчал Паша, в который раз ступая на тропу деяния праведного, но незаконного, — чего ж не покарать — который раз караю. А плащаница, к вашему сведе-нию, вовсе и не одёжка, а обрядное покрывало с изображением Христа в гробу. Удружил, называется!

— Больно умный. А за базар извиняюсь, образование подкачало. Так и быть, переименуем в доспехи. Потом возвращайся, — распорядился Сухов вслед, — мы тебя здесь дождёмся.

— Чего ж не возвратиться — который раз возвращаюсь, — приколол Паша.

Аркадий округлившимися глазами смотрел на приятелей.

Паша шёл и думал о том, что Фёдор, старый хрыч и чёртов психолог, вот таким вот трёпом обычно снимает напряжение перед кровавой работой. Образование у него подкачало, видите ли! Однако помогает.