Закон Талиона

Николай почувствовал повторно накатывающее возбуждение. Ласковые пальчики женщины моментально отреагировали на подступающее напряжение, оживились, массируя вновь активно набухающий орган, она немного отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. Ох, этот взгляд! Ему опять до головокружения, до лихорадочной дрожи захотелось прижаться к её раздвинутым ногам, войти в неё, ощутить своей грудью её обнажённую грудь и слиться в едином ритме.

Предвкушая, он потянулся к замочку "молнии" на её брюках, но Ната прервала это ес-тественное движение, перехватив своими пальчиками его руку.

— Не надо, — жалобно вздохнула она, — не могу.

Николай растерялся.

— П-почему?

Ната лукаво прищурилась.

— Про женские дни слышал?

— Это когда "обтягивающее не носить"?

— Прости — гигиена. Я хочу, ну, очень-очень, но не сейчас.

Женщина будто даже виновато вздохнула, потом её глаза ни с того, ни с сего округли-лись, и Коля догадался, что смотрит она мимо него в боковое окно.

В его голове только-только начала оформляться мысль, мол, что-то неладно в окружающем мире, а дверца "Волги" с его стороны внезапно распахнулась, и чья-то грубая рука сгребла ворот куртки под горлом. Последовал мощный рывок…

Оплошность — она всегда чревата. Да, Коля оплошал, расслабился, растёкся, и суровая действительность болезненно напомнила о себе. Можно сколько угодно оправдываться, мол, за деревьями трасса и шум непрерывно проносящихся мимо машин сделался привычным, как морской прибой, и поэтому, мол, всегда чуткие ухи не выделили из общего фона скромное урчание мотора подъезжающего автомобиля. Оправдываться можно, но на том свете твои оправдания уже никому не понадобятся, и, в первую очередь, тебе самому.

…Последовал мощный рывок, воротник куртки затрещал, но выдержал. Единствен-ное, что Николай успел сделать, это пригнуть голову, чтоб не шарахнуться о верхнюю жёст-кость, и ещё он успел, сгруппировавшись, сильно оттолкнуться ногами. И в бизнесе, и в по-литике, и в бою знающие люди советуют воспользоваться приложенной противником энер-гией, чтобы добиться нужного тебе эффекта. Можно, конечно, упереться и чужой силе про-тивопоставить свою, но это по ситуации — готовых рецептов нет. Если ты способен выбрать правильный вариант — быть тебе со щитом.

"Стреноженный" спущенными до колен штанами, он вылетел из салона, как речной окатыш из рогатки и приземлился с кувырком значительно дальше того места, где его ожи-дали подловить. Такой неожиданный кульбит позволил ему выиграть пару секунд, подхва-титься, натянуть штаны и оценить обстановку. К тому же его первоначальное явление — го-лый низ и торчащий пенис — вызвало у нападавших издевательский хохот. Они не восприня-ли всерьёз ловко проскользнувшего, жилистого, но голозадого мужика, обеспечив ему до-полнительное время на подготовку.

Николай отметил, что злоумышленники подкатили на сером потрёпанном "Опеле" почти вплотную к "Волге". Трое вооружённых бейсбольными битами парней (интересно: если бейсбол в России не популярен, то, скажите, за каким хреном эти биты свободно про-даются в магазинах спортинвентаря?) натурально ржали, а Коля смотрел на них и офигевал. И было от чего: он узнал в этих троих Лизкиных убийц! Рыга — по фамилии Рыгов, Топа — Топорков и Стеба — Стебликов стояли перед ним на девять лет повзрослевшие, заматерев-шие, крайне злобные и абсолютно беспощадные. Они, чувствуя себя хозяевами положения, позволили себе немножко посмеяться перед экзекуцией. Совсем немножко — секунды три. Иногда секунда стоит жизни, а уж целых три — о-о! Три на три запросто делится без остатка — по секунде на брата. Но трое бандитов об этом не знали, полагая застигнутого врасплох горемыку очередной жертвой. Очередной?! По прикидкам они уже с год, как на свободе и, похоже, продолжают свои людоедские забавы, и вряд ли эта их первая вылазка. А даже если и первая, всё равно станет последней. Наверное, они — молодые и борзые — заранее распре-делили роли: один приходует бабу, двое гоняют "зайца" по лесу пока тот, обессиленный, не подломит ноги и не умрёт под хряскими ударами. Убежать они не позволят — им это не ин-тересно.

Николай в такой момент не стал заморачиваться вероятностью подобной встречи, бе-гать и петлять он не собирался, значит, надо либо наказывать, либо… Никаких "либо"! Жить вам, от-требье, осталось всего-ничего — покаяться уже не успеваете. На зоне у Ивань-кова не было спарринг-партнёров, если не считать тех урок, что пытались спервоначалу его подмять, но ежедневную часовую разминку он себе отвоевал — дисциплинированного зека начальство за такое дело не жучило и высоко ценило, как автомеханика. В течение послед-них дней Полежаев придирчиво проинспектировал его навыки и выставил "троечку". А "троечка" у капитана — это что-то! Это вселяет!

Рыга, не отсмеявшись, резко прыгнул вперёд и нанёс хлёсткий удар битой по рёбрам. Ежели бита достигает цели — хана: человек жив, способен ощущать боль, но бегать и кричать он уже не может. Кайф! Далее — неспешный забой, с хрустом, с мокрыми шлепками и с разлетающимися кусочками человечины.