Закон Талиона

— Угу. Профессор нас похвалил. "Очень хорошо, — сказал он, — память, как базовый эле-мент разумной деятельности, а каковы механизмы усвоения, закрепления и использования? И вообще: как протекает процесс мышления? Что такое сознание и самосознание? Не надо, не пытайтесь ответить. Ясности в этих вопросах нет, и в обозримом будущем не предвидит-ся, хотя бы потому, что ответы лежат за пределами возможностей человеческого разума. Да, да, попытка мыслью охватить разум сродни вытаскиванию самого себя из болота за волосы. То, о чём я буду сегодня говорить, запоминать не обязательно. И даже не старайтесь понять всю сложность проблемы, просто отметьте для себя, что она существует и однозначных от-ветов не имеет. Воспринимайте излагаемую информацию, как преамбулу к предстоящему эксперименту". А потом он вылил на нас такую прорву информации, что я и по сей день не могу разложить её по полочкам в своей голове — сплошной сумбур. Передам, как смогу, да это и не важно, главное, чтобы ты проникся, как прониклись мы перед экспериментом. Не, не спеши, про эксперимент после. Лучше налегай на зелень, говорят, способствует памяти. Слушай дальше. Оказывается, он по специальности биофизик и начинал свою работу ещё в двадцатых годах в лаборатории, руководимой профессором Александром Гавриловичем Гурвичем. Именно Гурвич ввёл понятие биополя, столь широко используемое сегодня вся-кими так называемыми экстрасенсами. "Представьте себе, — говорил он, — всего несколько лет, как закончилась гражданская война, в СССР голод, разруха, тифозные и холерные эпи-демии, недобитые банды, басмачество, разгул уголовщины в городах, золотой запас страны вывезен и утерян, сама страна в кольце экономической блокады, нет денег на самое необхо-димое. И в такой обстановке Совет Народных Комиссаров счёл возможным выделить сред-ства для финансирования исследований в области биофизики. Почему? Неужели изучение физических процессов, протекающих в живом организме настолько важно для молодой Со-ветской Республики? Я, как рядовой сотрудник, в ту пору не мог взять этого в толк. Причину такой непонятной расточительности я узнал значительно позже, во время моей встречи со Сталиным"…Ага, вижу искорки интереса! Профессор был с нами откровенен, видимо, знал, что все мы вскоре станем одними из самых засекреченных сотрудников одного из самых засекреченных учреждений в мире. Он поведал нам, что по указанию товарища Сталина всю жизнь занимался проблемами мозговой деятельности человека, но в подробности вдаваться не стал, а для начала просветил нас по поводу генетического кода, как единой системы "записи" наследственной информации в молекулах нуклеиновых кислот. Повторюсь — шестьдесят девятый год. Это сейчас каждый второй — кроме каждого первого — что-нибудь краем уха да слышал о науке генетике, а тогда… Да, вернёмся к генетическому коду: какова вероятность того, что случайная комбинация атомов организуется в молекулу нуклеотида, а та, в свою очередь, сцепившись с ей подобными и всякими-разными другими в определённом сочетании, совершенно случайно, образует вещество, в котором как-то вдруг появится и реализуется информация о живом организме, его зарождении, свойствах, структуре, включая репродуктивную функцию? Фи! Я тебе уже говорил — такой ответ у нас не поощрялся. Впрочем, профессор ответа не ждал, а ответил сам — исчезающе мала. Расчёты, во всяком случае, показывают, что тех пятнадцати-двадцати миллиардов лет, что существует наша Вселенная, для такого дела явно недостаточно. "И, что из этого?", — спросили мы. "Завяжем узелок на память", — ответил он…Ты чего?

Шершнев, погасив улыбку, слизнул каплю соуса с нижней губы.

— Шутку вспомнил.

— Давай.

Виктор Сергеевич сморщил нос, секунду-две подумал и…

— Сначала известная цитата: "По закону больших чисел, если обезьяне позволить бес-конечно долго стучать по клавишам пишущей машинки, то, в конце концов, она воспроизведёт полный текст романа "Война и мир"…К тому времени обезьяна облысеет, отрастит седую бородищу, облачится в подпоясанную посконную рубаху и короткие порты, станет ходить босиком и учить грамоте крестьянских детей. А потом она снова сядет за клавиши и отстучит: "Все семьи счастливы одинаково…"

Коротко хохотнув, Горин шутливым жестом навесил ладонь козырьком над глазами.

— Ты намекаешь, что теория вероятности для тебя, как напёрсток коньяку выпить?

— Ну, напёрсток — не напёрсток, а бочонок, вроде как. В Академии Генерального штаба, — Виктор, аристократично сощурившись, гордо приподнял подбородок, — математическая теория конфликтов, как частное выражение теории вероятности, была в обязаловку. Чай, не лаптем щи…

— М-да, — улыбка сошла с лица комбата, у правого уголка рта появилась горькая скла-дочка, отчего Вячеслав Владимирович стал неуловимо похож на американского киноактёра Брюса Уиллиса, — ладно, замнём.