Закон трех отрицаний

И Коротков тут же мысленно выругал себя за ехидство, которое не сумел скрыть. Нельзя так, перед тобой муж потерпевшей, человек, несколько часов назад потерявший жену. В чем бы ты его ни подозревал, он для тебя пока только муж потерпевшей.

– Да, так. Лариса моложе меня на восемь календарных лет, на самом же деле у нас была куда большая разница в возрасте. Я вам уже объяснял. По менталитету и зрелости чувств ей было не больше восемнадцати-двадцати лет. И круг ее общения состоял из таких же легкомысленных и богемных девиц и юнцов. Мне с ними не о чем разговаривать.

– Лариса Сергеевна не жаловалась вам ни на кого? Может быть, ей угрожали, вымогали деньги? Богемная молодежь, как вы ее назвали, обычно бывает безденежной, а тут у них оказалась подруга – жена богатого предпринимателя. Есть соблазн.

Риттер на секунду задумался, и это была уже не та пауза, которую берут, чтобы собраться с мыслями и ответить на неожиданный и неприятный вопрос. Он действительно обдумывал услышанное.

– Да, соблазн есть, – медленно произнес он. – Я как-то об этом не подумал. Лара никогда не давала повода так думать. Но может быть… Может быть.

– У Ларисы Сергеевны были деньги?

– Собственных не было, но я всегда давал ей достаточно.

– Достаточно – это сколько?

Спокойно, Коротков, спокойно, держи себя в руках, постарайся не фыркать и не злиться, когда тебе сейчас назовут сумму. Для тебя, с твоей зарплатой, вполне достаточно, когда в бумажнике лежит рублей двести, этого хватит на дешевые сигареты, невкусный обед в забегаловке и на бензин, если не выезжать за город. У господина Риттера другие мерки.

– Лара тратила примерно две-три тысячи долларов в месяц, если не делала крупных покупок.

Какая интересная у людей жизнь… Три тысячи долларов в месяц – это так, мелочь, карманные расходы. А что же тогда такое «крупные покупки»? Шуба из соболя за тридцать тысяч? Или машина за семьдесят пять? Не злись, Коротков, не злись, это не первый и не последний состоятельный человек, сидящий в твоем кабинете, давно уже должен был бы привыкнуть. Если ты умеешь делать что-то еще, кроме как ловить преступников, так иди и зарабатывай этим деньги. Не умеешь – лови уголовников и не жалуйся, что за это мало платят.

– А крупные покупки… Я хотел спросить, не могло ли быть так, что под видом крупных покупок Лариса Сергеевна давала кому-то деньги, например, шантажисту или, простите, любовнику?

– Прощаю, – впервые на лице Риттера появилось что-то смутно напоминающее усмешку. – Все крупные покупки Лара делала вместе со мной. И все эти вещи находятся дома, они никуда не пропали, следовательно, не были ни подарены кому-то, ни проданы.

– Но три тысячи долларов ежемесячно – это очень существенная сумма, особенно для богемной молодежи. Не могло ли получиться так, что ваша жена на эти деньги содержала кого-то? Даже на тысячу долларов может вполне безбедно существовать семья из трех-четырех человек, а уж на три… Может быть, она кого-то содержала, подругу или друга, а потом этому человеку потребовались большие деньги, он стал требовать, чтобы Лариса Сергеевна их достала, она отказалась. Вот и причина для конфликта и для убийства. Могло такое быть?

– Теоретически – да, могло. Но не с моей женой.

– Почему?

– Потому что… Вы, Юрий Викторович, в ценах ориентируетесь?

– Очень приблизительно. Смотря что вы имеете в виду.

– Я имею в виду цены на то, что регулярно покупают молодые женщины. На что они тратят деньги. Можно купить крем для лица за тридцать рублей, а можно – за две с половиной тысячи. Это восемьдесят долларов. Можно купить осенние ботинки за триста рублей, а можно и за шестьсот долларов, из ящерицы или питона. Можно купить сумочку за пятьсот рублей и ходить с ней несколько лет, пока она не порвется. Лариса покупала сумочки и туфли к каждому пальто, плащу или куртке, к каждому костюму и сарафану, ей хотелось, чтобы в одежде все было гармоничным. И все это было не дешевым, поверьте мне. Эти три тысячи долларов уходили только на нее саму, она бы и воробья не смогла прокормить.

Интересно вы рассказываете, Валерий Станиславович. А на какие же деньги она наркотики покупала? Любовник давал? Очень, кстати, возможно. Надо бы в личной жизни покойной покопаться, но муж в этом деле будет плохим помощником. Тут нужны подруги. И… домработница. Как там у Коли Селуянова дела?

* * *

Домработница Риттеров, пятидесятилетняя Римма Ивановна Лесняк, Селуянова приятно удивила. Он, насмотревшись фильмов и начитавшись книжек, был уверен, что придется иметь дело с человеком, фанатично преданным семье и готовым лечь трупом, только бы не дать ни одной соринке улететь из избы. Но здесь был совсем другой случай.

Римма Ивановна работала у Риттеров почти двадцать лет. И все эти годы люто ненавидела самого хозяина, Станислава Оттовича, и его супругу Нину Максимовну. Единственным, к кому она хорошо относилась, был их сын Валерий. И то только до того, как он женился на Ларисе. Вскоре после женитьбы Валерий изменился и стал таким же объектом неприязни со стороны домработницы, как и его родители.