Закон военного счастья

— Хорошая формулировка, — решил Рост. — Так, может, его можно убрать от ворот? Как-нибудь поджарить с одной стороны — и он уползет?

Вдруг сверху, из невидимой с этой бойницы башенки, ударили выстрелы. Их было немного, но они били часто, словно мишень оставалась непораженной. Рост рванул было наверх, но тут же вернулся к бойнице — то, что происходило за стенами крепости, должно было проявиться тут. И проявилось.

Откуда-то сбоку возник воин пернатых, он уже даже не бежал — заливаясь кровью от множества ранений, он почти летел над самой землей, устремляясь к единственной цели… К этому лоскуту красной плоти. В последнем усилии он прыгнул, взмахнул своим копьем — и воткнул его в нетвердую поверхность почти на всю длину наконечника, пригвоздив красный треугольник. Теперь, сколько бы у того ни оставалось жизненных сил, уползти от ворот крепости людей он не мог.

Рост вздохнул. И пожалел, что у пернатых есть ребята с такой самоотверженностью и решимостью. Без этих качеств они были бы куда более приемлемыми противниками. Он повернулся к солдатикам, стоящим рядом, выглядывающим из-за его плеч. Скомандовал:

— Заложить эту бойницу тоже. Без крайней необходимости не появляться в галерее на этой стороне. Потом залить ворота каменным раствором, и постарайтесь, чтобы не осталось щелей.

— Как так — залить ворота?

— Как можно толще, — отозвался Рост. — Если получится, если хватит каменного разбавителя — на всю толщину стены.

Уже уходя, он услышал чей-то растерянный вопрос, заданный шепотом:

— А как же мы отсюда выйдем?

4

Ростик стоял в верхней башенке рядом с гелиографом, направленным на Перевальскую крепость. Михайлов и оказался тем самым связистом, который был способен подменить погибшего в разведке старшего сержанта, посылавшего донесения прежде. Теперь он молотил на подвижной рамке выставленной под солнце жесткой дюралевой конструкции. Фокус был в том, что эта рамка выдвигалась из специальной ниши, когда работала, а сигнальный рычаг был так ловко изогнут, что телеграфист работал, не подставляясь под выстрелы противника.

А впрочем, никакого противника на расстоянии выстрела и не было видно. Все бегимлеси словно испарились, их не было ни вблизи, ни даже поодаль. Но Рост не сомневался: стоит кому-то из людей оказаться на равнине и попытаться удрать, пернатые бойцы обязательно появятся.

— Есть, командир, связь установлена, — доложил Михайлов.

Но Ростик уже и сам увидел дальний, но четкий блеск зеркала в районе Перевала. Он собрался с духом и отчетливо, негромко начал диктовать:

— «Докладываю. — Михайлов послушно и быстро, как на пишущей машинке, застрекотал подвижными жалюзи. Ростик мельком подумал — рассказать кому-то, что это они с Квадратным впервые опробовали этот способ связи тут, в Полдневье, так никто и не поверит. — Ввиду применения противником оружия, от которого не существует защиты, решил эвакуировать гарнизон. Точка. Прошу оказать поддержку с воздуха, так как наверняка буду атакован противником численностью более пяти тысяч бойцов. Точка. Также прошу выслать машины для эвакуации раненых, детей и беременных женщин. Точка. Прошу поддержать огнем на последнем этапе марша и принять выходящий из окружения гарнизон. Точка. Как поняли?»

— Поняли хорошо, — отозвался Михайлов, и не мог не отозваться с той фамильярностью, которая иногда появляется между командирами и связистами. — Классный телеграфист у них там сидит… «Поддержку окажем, гравилеты придут только под вечер. Может быть, будет только один. Не оставляйте оружия противнику, если возможно, используйте его до истощения боеприпасов».

— Это кто же такой умный там считает, что я не знаю, что делать с боеприпасами? — спросил вполголоса Рост.

— Передавать, товарищ командир? — спросил Михайлов.

— Передавай вот что… И впредь без «товарища», понял? — Рост подумал. — «Движение начну завтра утром, возможно, без предварительного подтверждения. Большая благодарность неизвестному советчику про боеприпасы — иначе как бы мы догадались?»

— У меня нет вопросительного знака в таблице, — шепотом сказал Михайлов.

— Ну так напиши без вопросительного. Все. Конец связи.

Но стоило Ростику повернуться, как он чуть не налетел на Каратаева. Тот стоял и, щурясь, смотрел на дальние ответные блески.

— А может, все-таки не торопиться? — спросил он задумчиво. — Ну положили они что-то к воротам, ну залили мы ворота наглухо — чем теперь-то они смогут нам повредить?

— Умел бы — помолился, чтобы хоть до утра досидеть, — немедленно отозвался Ростик. — Как бы нам ночью не пришлось драпать.

И решил обращаться к этому человеку тоже на «ты». Особенно при подчиненных.

— Я не понимаю… — начал было Каратаев.

— Командир, — донеслось откуда-то снизу. И к нему из темного квадрата, ведущего в крепость, поднялась фельдшер. Она дышала, словно за ней гнались. Увидев Ростика, она поморгала и тут же стала говорить в своей обычной, напористой манере:

— У меня один из солдатиков умер. Неизвестно от чего.

— Как так умер? — не понял Рост.

— Тот, что стоял вчера на посту у ворот и заливал последние щели.