Закон забвения

В кабинете Нэйлера в конце коридора Тайного совета было в те дни очень тихо. Мистер Нокс попросил уволить его с должности секретаря и перешел на работу к Уильяму Морису. Остальные члены следственного комитета занялись более неотложными делами. Осень сменилась зимой, а из Америки вестей все не было. Нэйлер целыми днями просиживал в одиночестве, забытый всеми, как ему казалось, и тишину нарушало только шипение угля в камине. Одним из немногих развлечений стало появление над Лондоном кометы за неделю до Рождества, которую он наблюдал, поднявшись на крышу. А потом, в предпоследний день января 1665 года, в годовщину казни короля, его вызвал к себе лорд-канцлер.

Сэр Эдвард Хайд – Нэйлер так и не привык к его новому титулу граф Кларендон – по-прежнему сидел в своей комнате в Вустер-хаусе, все так же в окружении стены из бумаг и разбитый подагрой. Его распухшие ноги покоились на подушках, бочкообразное туловище стало еще толще вопреки постоянным диетам и клизмам. Руки за годы скрючились, превратившись в красные усохшие клешни. Он указал одной из них на кресло рядом с собой и, когда Нэйлер сел, взял лежащий перед ним документ, прижав его большим пальцем к ладони. Чтобы прочесть, ему пришлось слегка наклонить голову на манер попугая.

– Мы наконец-то получили депешу от полковника Николса из Бостона с докладом о результатах миссии в Новой Англии. Получается, голландцы сдались без единого выстрела – слава Богу. Новый Амстердам стал теперь Нью-Йорком, и его высочество вправе рассчитывать на годовой доход порядка тридцати тысяч фунтов.

– Поздравляю, милорд, – сказал Нэйлер. – Это великая победа.

Ему не было никакого дела до Нью-Йорка. Он хотел знать только про Уолли и Гоффа.

– Такая ли уж победа? Скоро мы получим войну с голландцами, которая будет стоить нам по два миллиона в год.

Нэйлер заерзал в кресле. Он ничего не излагал на бумаге, постарался не оставить никаких следов своей причастности к замыслу экспедиции и был почти уверен, что Хайд не знал, что первоначальная идея принадлежала ему. Однако с этим стариком ни за что нельзя было поручиться.

– Вам наверняка хочется услышать новости про цареубийц. В соответствии с приказом Николс распорядился провести самые тщательные поиски полковников Уолли и Гоффа. – Хайд отвел взгляд от документа, помолчал, продлевая мучения Нэйлера. – Ничего.

– Ничего, милорд? – Нэйлер сгорбился в кресле. Теперь, когда удар обрушился, он осознал, что ждал его. Каким-то образом он понимал, что нутром бы почуял, будь Уолли и Гофф мертвы. – Совсем ничего?

– Они обыскали все места, на которые вы указали. Николс допросил того парня, Гукина, и почти не сомневается, что он является частью пуританской сети, укрывающей беглецов. Он уверен даже, что тот помогал им деньгами. Но счел улики недостаточными, чтобы арестовать его.

– Получается, они взяли над нами верх?

– Если вы готовы назвать так необходимость ютиться в трех тысячах миль от дома, шарахаться от каждого встречного, бояться высунуть нос за дверь. Я бы это победой не назвал. – Хайд положил депешу на стол. – Ну да ладно. Я решил, что пришло время распустить комитет по цареубийству. В любом случае мы редко собираемся. Уверен, что вашим талантам найдется более достойное применение.

Нэйлер собрался с духом. Этого он тоже почти ожидал. Он свое дело сделал. Теперь его ждет отставка.

– Я подумываю назначить вас моим личным секретарем.

Нэйлер посмотрел на Хайда, слишком удивленный, чтобы найти слова.

– Но учтите, вам следует выкинуть из головы эту вашу одержимость полковниками в Америке. Я навел справки. Мне известна ее причина. Лишиться при таких обстоятельствах жены – это ужасно. Но с этим делом покончено. Вам следует это принять. – Хайд устроил поудобнее ногу и скривился. – Вы ведь меня не подведете, надеюсь?

– Нет, милорд. Почту за честь.

– Даже если так, вам, быть может, потребуется время все обдумать. Влияние мое уже не то, что в прежние годы. У меня много врагов, в особенности миссис Палмер, она же леди Каслмейн, как следует ее теперь величать. Мои недруги имеют доступ к уху короля, тогда как я человек старый, больной и вечно уставший. Война с голландцами, которая вскоре разразится, будет нелегкой, а следующий год именно тот, коему придают такое значение милленаристы. Вы, как полагаю, подобных суеверий не разделяете?

– Это всего лишь год, такой же, как прочие.

– Но многие тысячи считают иначе и жадно внимают знакам, подобным этой комете, которую считают предвестием. Такие лихорадочные настроения уже сами по себе Армагеддон. Имейте в виду: вы можете связать свою судьбу с падающей звездой.

– И все равно я принимаю предложение с почтением и охотно.

– Тогда предложу вам перебраться жить сюда, в Вустер-хаус. Я часто работаю далеко за полночь, и будет удобно иметь вас под рукой. Как насчет завтра? – Хайд протянул скрюченную руку за другим документом и погрузился в чтение. Потом поднял глаза и явно удивился, увидев, что Нэйлер все еще здесь. – Что-то еще?

– Нет, милорд.