Закон забвения

А затем, в начале сентября, поутру в день воскресный, прибыл последний всадник – Антихрист, облеченный в огонь.

Проснувшись, Фрэнсис заметила пробивающееся сквозь ставни странное красное свечение, слишком яркое для рассвета. На цыпочках пробралась она мимо детей, спустилась по лестнице и вышла на улицу. Все соседи тоже поднялись и высыпали наружу прямо в ночных сорочках. Искры падали на них, похожие на порхающих светлячков. Небо на востоке было залито багряным огненным заревом. Фрэнсис опрометью кинулась домой, замолотила кулаками в дверь спальни дяди и тети, подняла детей. Все вместе они вышли. Начало светать. Черным снегом падали хлопья пепла, смешанные с тлеющими угольками. Ричард бегал, визжа от восторга. Фрэнсис испугалась, что у него могут загореться волосы. Она схватила мальчугана и вернулась к порогу.

Дядя Уильям был возбужден. Он воздел руки к пылающему небу:

– «Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу?»[30]

– Слушайте! – воскликнула тетя Джейн и приложила ладонь к уху.

Издалека до них доносился рев преисподней.

Дядя Уильям настоял, что им следует провести воскресную молитву, как обычно, собравшись вокруг кухонного стола. Он прочесал Библию насчет упоминаний об огне, коих, как заметила Фрэнсис, там содержалось великое множество, – весь текст утреннего чтения состоял исключительно из зловещих предзнаменований. Но когда с ними было покончено и запели псалом, Фрэнсис не смогла больше терпеть. Она обулась и заявила, что идет проверить, насколько велика опасность.

Хук возразил, что идти должен он, но Фрэнсис сочла дядю слишком старым и опасалась, что он увлечется зрелищем и напрочь забудет про них.

– Нет, дядя, – отрезала она. – Я пойду. Вы ждите здесь с тетей Джейн и детьми. – Обращаясь к тете, молодая женщина добавила тихо, чтобы не пугать малышей: – Быть может, вам следует собрать еду и все ценные вещи. Я скоро вернусь.

Она пошла на восток по извилистым улицам, затем свернула на юг к реке в Блэкфрайарсе. Нигде не звонили в то воскресное утро церковные колокола – ни в городе, ни за его стенами. Слышался только тот неумолчный пугающий рев. Люди бежали к реке, толкая перед собой тачки, таща вещи, какие успели собрать, прижимая к груди плачущих детей. Старики спотыкались, стараясь не отстать. В лицо ей бил теплый ветер, несущий запах горящего дерева. В воздухе мерцали крошечные искры. Иногда над головой пролетал более крупный горящий уголек. Было очевидно, что пламя распространяется на запад, в их сторону. Идти дальше не имело смысла. Фрэнсис развернулась и стала прокладывать себе путь сквозь толпу, двигаясь навстречу испуганному потоку, к дому.

Нэйлер, работавший, несмотря на воскресенье, в кабинете, услышал новость о пожаре от слуги примерно в восемь утра. Он немедленно поднялся на крышу Вустер-хауса, чтобы посмотреть. В миле отсюда вдоль Темзы над городом поднималось огромное черное облако. Поначалу пламени разглядеть не удалось, но затем из мрака появился большой желтый шар и взорвался клубами дыма. Вскоре Нэйлер различил яркую оранжевую линию, червяком пробирающуюся вдоль скоплений домов у Лондонского моста. Зрелище было настолько зловещее и неестественное, что он сперва принял его за обман зрения. Потом опомнился, вздрогнув от ужаса, и скатился по лестнице разыскивать лорд-канцлера.

Хайда везли в коляске к его личной часовне, леди Кларендон шла рядом, слуги тянулись позади. Канцлер никак не мог уразуметь значение того, о чем толкует Нэйлер.

– Так в Лондоне каждый день пожары.

– Но не такие, как этот, милорд. Он добрался до моста.

– И что вы от меня хотите?

– Чтобы вы созвали Совет – или всех его членов, каких удастся найти.

– В воскресенье утром? – Хайд раздраженно постукивал по боку коляски. – Разузнайте все подробнее и доложите мне после того, как я вернусь со службы. Которые и вам, кстати говоря, не мешало бы посещать почаще.

– Милорд. – Беспокойно переминаясь с ноги на ногу, Нэйлер поклонился.

Он велел подать во двор экипаж и лично проехал по Стрэнду до самого Блэкфрайарса, где был остановлен толпой и стеной жара. На ступенях у реки шайка вооруженных дубинками юнцов избивала человека. Судя по всему, они собирались его убить. Нэйлер выпрыгнул из кареты.

– Кто это такой? Что происходит?

Один из нападавших обернулся.

– Это француз, – сказал он, отдуваясь. – Они устроили пожар!

– Папистский заговор! – добавил другой.

– Отпустите его.

– А кто вас уполномочил?

– Лорд-канцлер Англии. – (Юнцы тупо уставились на него, растерявшись.) – Не верите? Смотрите, вот карета лорда Кларендона с его гербом на дверце.

Пнув лежащего еще пару раз и осыпав плевками, молодчики ушли.

Нэйлер ухватил француза за руку и рывком поднял на ноги.

– Бегите, – сказал он ему. – И не открывайте рта, пока не окажетесь за пределами города.

Потом Нэйлер забрался обратно в карету.

– В Вустер-хаус, – приказал он кучеру. – И гоните, как только сможете.