Закон забвения

Закончив разбирать бумаги Хайда и отослав их наследникам, Нэйлер перебрался из Руана в Париж, снял покосившийся дом с каркасом из бруса на улице Сен-Дени – все, что мог себе позволить, завел любовницу, удачно играл в карты, неумеренно поглощал коньяк, пристрастился к лаудануму и в целом двигался к саморазрушению, ибо жизнь его совершенно утратила цель и смысл. До этого июльского вечера.

Катрин Лувуа была незаконнорожденной дочерью незаконнорожденного отпрыска некой знатной семьи на Луаре, павшая до необходимости жить на содержании у череды мужчин, каждый последующий занимал все менее видное общественное положение по мере того, как увядала ее красота. Теперь, в свои сорок, она оказалась с Нэйлером в Монторгейле, и оставалось только гадать, какой будет следующая ступень вниз. Вернувшись, он не застал ее дома. Она часто отсутствовала в те дни. Нэйлер не сомневался, что любовница изменяет ему. Это его не заботило. Он и сам мог наставлять ей рога, если бы имел желание.

Он налил себе стакан коньяка и уселся в кресло с «Лондонским осведомителем». Интересных новостей было мало. Вскоре он уже сожалел об уплаченных пятидесяти солях. Нэйлер готов был отложить газету, когда глаз зацепился за короткий заголовок: «Ангел из Хедли».

Нами получено известие из провинции его величества в Новой Англии о весьма необычном происшествии во время недавней борьбы с индейцами, известной как война короля Филиппа. В маленьком далеком городке Хедли, расположенном близ реки Коннектикут, во время общего богослужения в сентябре 1675 года случилось внезапное нападение туземного племени, известного как норвоттак. Поселенцы пришли в смятение и полагали себя пропащими, когда посреди них объявилась некая суровая, пожилых лет персона. Внешностью и одеждой своей этот человек отличался от прочего народа. Он не только побудил всех обороняться, но встал в их главе, организовал, наставил и повел на врага, который в результате сих мер был отражен с тяжелыми для язычников потерями и при отсутствии оных для христиан. Однако явившийся так внезапно спаситель Хедли так же внезапно исчез, и никто его больше не видел. Люди пребывали в оторопи, не в силах объяснить столь необычный феномен иначе как вмешательством Провидения Господня и что сей неизвестный был не кто иной, как Ангел, посланный Небом, дабы поразить дикарей.

Нэйлер поставил коньяк на пол и перечитал заметку во второй раз, затем в третий.

Покинув Англию, он заставил себя забыть про цареубийц. Ничего не поделать. Зачем терзаться? И вот теперь они снова ворвались в его мысли. Уолли должно было бы исполниться восемьдесят, его наверняка можно вычеркнуть как умершего. А как насчет Гоффа? Гофф, если не изменяет память, родился в один с ним год.

Нэйлер прочел заметку в четвертый раз.

– Господи, – прошептал он. – Я уверен, что это Гофф.

Он попытался выбросить эту мысль из головы как нелепую. Наверняка в 1675 году в Новой Англии могли жить в забвении десятки старых солдат, способных в момент опасности облачиться в старый мундир и ринуться в бой. И существовало бесчисленное множество причин, по которым подобный человек мог затем исчезнуть, чтобы «никто его больше не видел».

Итак, это произошло почти четыре года назад. С тех пор «суровая, пожилых лет персона» вполне могла умереть. Еще более очевидно, что, если этот человек еще жив и он действительно Гофф, едва ли стал бы задерживаться в Хедли. Городок крохотный, Нэйлер о таком даже не слышал. Если полковник вышел из укрытия, то наверняка вынужден был сразу же переехать. Теперь он может быть где угодно.

Нэйлер сидел неподвижно в кресле, погруженный в раздумья, а день тем временем заканчивался и на улице под окном загорались фонари.

Он услышал, как открылась входная дверь, – это пришла Катрин.

– Es-tu là, mon amour?[34] – окликнула его она. В голосе ее звучали непривычные мягкость и симпатия, и это, как правило, означало, что совсем недавно она занималась любовью с кем-то другим.