Закончен школьный роман...

— Ага. Я тоже сейчас приду. Не умирать же теперь еще и с голоду.

Через какое-то время она появилась на кухне, мрачная, но спокойная.

— А! Переживу! — махнула рукой. — Правда, не представляю, как. Но зачем об этом думать? Я же знаю, что все решится рано или поздно, даже если я не буду заранее рассчитывать и строить точные планы.

Несчастья не отбивали у Лады аппетита, скорее наоборот. «Хоть какое-то удовольствие на общем безрадостном фоне», — объясняла она.

— И почему так обидно? — через несколько минут произнесла Лада, опять возвращаясь к единственной беспокоившей ее теме. — Один наш преподаватель на лекциях говорил — не о чем ему больше говорить! — женщины должны быть снисходительны к мужчинам, особенно жены к мужьям.

Ника оторвалась от тарелки и с интересом воззрилась на сестру, а та продолжала:

— Природа тысячелетиями вырабатывала у мужчин стремление к непрерывному продолжению рода.

— То есть?

— Ну, когда они еще не превратились в человека, а были животными, самцами, у них при виде особи противоположного пола непременно возникали определенные намерения, направленные на это самое продолжение рода. Поэтому они до сих пор не могут взять себя в руки. Все еще срабатывают древние рефлексы, а против природы не попрешь.

Ника усмехнулась.

— Тогда понятно, почему так много сторонников у теории эволюции.

Лада согласно кивнула.

— Да. А если все-таки человека создал бог?

— Пойду, посижу в ванной, — сообщила она, встав из-за стола. — Смою с себя все гадости сегодняшнего дня.

Она неторопливо прошла в ванную комнату. Ника из кухни услыхала, как зашумела вода, убрала со стола тарелки, без определенной цели посмотрела в окно. Дверной звонок звякнул коротко и осторожно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Легок на помине!

Мишка сверкнул хитрыми глазками. Он понял, что Ника в курсе.

— Ясно. Как она?

Ника не стала из сестринской солидарности орать на него и выставлять вон. Ей не хотелось верить в порочность и неверность столь милого мальчика, и она не отмела безоговорочно возможность существования вполне невинных объяснений случившемуся.

— Ну! — она развела руками. — Скажу только, что в такой ярости она бывает крайне редко. Если, вообще, хоть когда-нибудь была.

Мишка печально хмыкнул, неосознанным движением провел рукой по волосам, глаза озабоченно глянули из тени ресниц.

— И что мне делать?

— Тоже, нашел специалиста! — воскликнула Ника. — Кто бы мне иногда подсказывал, как поступать!

Но он выглядел по-настоящему расстроенным, его слишком откровенные глазки не умели врать, и Ника сильнее уверилась в его невиновности или, по крайней мере, искренним раскаянием и желании искупить грехи.

— Ты сначала расскажи, что там в действительности было.

— Было… — задумчиво повторил Мишка полувопросительно. — Ну, было когда-то! Давно. И вдруг она решила, что я до сих пор по ней сохну, и пришла налаживать отношения, — и затем, резко сменив интонации, громко и напористо произнес: — Честное слово, и не ждал я ее, и не нужна она мне! А она сразу на шею бросилась. Удачно выбрала момент!

Ника улыбнулась.

— Уж если ты такой невиновный, можешь подождать. Лада несколько дней помучается, а потом сама прибежит отношения выяснять.

Но Мишку, кажется, не очень-то устроил подобный совет — кому же понравиться ждать у моря погоды? — и он с сомнением спросил:

— Точно?

— Может, и не прибежит, — честно созналась Ника, которая и сама ни за что бы не стала ждать. — Лада, сам, наверное, заметил, достаточно сильная и волевая, и если себе в голову вобьет… Раз решила твердо расстаться и забыть, то так, скорее всего, и сделает.

— Ну, ты успокоила! — Мишка вздохнул, запустил пятерню в волосы, что-то усиленно решая сам с собой.

— А если тебе невтерпеж ждать, — нарочито медленно и бесцветно произнесла Ника и едва не рассмеялась, заметив, как надеждой и интересом загорелись симпатичные глазки, — иди и покайся.

Данный способ требовал дополнительных разъяснений, так как имел много тонкостей и мелких, но значительных деталей.

— Только учти, дело долгое. Одним «прости» не отделаешься. Придется вытерпеть все взбрыкивания и насмешки. Не принимай их близко к сердцу, гни свое. Главное, с жутко несчастным видом. На меня это обычно действует, насколько я помню. Даже сама чувствую себя виноватой.

Ника заглянула Мишке в лицо, в очередной раз отмечая прелесть его скромно прячущихся под ресницами глаз.

— У тебя должно получиться.

Мишка хитро улыбнулся, но, тут же приняв озабоченный вид, поинтересовался:

— А она дома?

Удивительно, что Лада еще до сих пор не появилась, влекомая желанием в праведном гневе спустить его с лестницы. Хотя, нет! Она бы просто заморозила его взглядом.

— Здесь. В ванной, — тут же объяснила Ника. — Сейчас выйдет обмякшая и расслабленная. Самое то!

И словно в подтверждение ее слов, щелкнул шпингалет, хлопнула дверь, и в комнате появилась Лада, свежая, румяная и безумно хорошенькая. Но, увидев Мишку, она сделала каменное лицо и сурово спросила:

— Что он здесь делает?

— Ко мне пришел, — нахально заявила Ника.