Закончен школьный роман...

До последней секунды верилось, да, пожалуй, и сейчас все еще верится. Случаются же сбои, срок годности, например, истек. Надо завтра купить еще один «Тест» и выяснить окончательно. Все-таки два раза — не один. А вдруг завтра результат окажется «отрицательным». Нет! Этак можно просомневаться до родов!

Ника прошла в комнату и повалилась на кровать.

Кажется, спать еще рано. А было бы и поздно, ей все равно не уснуть. Всю ночь придется просчитывать варианты, а их предостаточно.

Вариант один — никому ничего не говорить, затаиться и тихо, спокойно родить. Или не родить. Но это уже вариант два. Вариант три — сознаться Филиппу. Вдруг он жутко обрадуется, завопит: «Ника, радость моя, я так давно мечтал стать папочкой! Будь моей женой!» Но, возможно, он скажет (вариант четыре): «Ты что, с ума сошла! Какие дети? И слышать не хочу! И вообще, я люблю другую. Так что разбирайся со своими проблемами сама». Есть еще пятый вариант: плюнуть на Филиппа (не стоит о нем беспокоиться, он в надежных руках) и уехать со Стасом. Здесь, однозначно, от ребенка придется избавиться.

Господи, слово-то какое ужасное — «избавиться»! Ну почему она перестала быть умной и осторожной и теперь ей приходится его произносить! И бог с ними, с Филиппами и Стасами, уж тут-то бы она разобралась. Главный вопрос в другом. Что делать с ребенком?

Она пока не хочет детей. Ей всего двадцать. Конечно, некоторые рожают и в этом возрасте, да и гораздо раньше, но она, наверное, еще не созрела для ребенка, тем более для ребенка от парня, который ей изменил, который желает ее бросить и уже нашел другую. И что тогда? Аборт?

По большей части, не смертельно. Она не первая, и, уж тем более, не последняя.

Ника натянула одеяло, почувствовав озноб.

Еще ни от кого не слышала приятных отзывов об аборте. Страшно! Будет больно, несмотря на анестезию, и ей и ребенку. Крошечно-крошечному, маленькому-маленькому ее ребенку.

Нет! Если собралась на аборт, лучше не воспринимать его так.

А вдруг потом она не сможет иметь детей? Иногда случается. Первая беременность, и все такое. Совсем без детей ведь тоже нельзя! В конце концов, она же повзрослеет, поумнеет, остепенится.

Опять же известная истина: раньше надо было думать! Раньше! Да когда раньше? Когда они пропустили момент, оказались легкомысленны и глупы? Фильке-то что! Если ему ничего не говорить, для него все будет проходить по-прежнему, как обычно, никаких потрясений. И только она не может оставить незамеченным, не отреагировать, пропустить, она должна выбирать и решать, независимо оттого, хочется ей или нет.

Интересно, кто может родиться? Мальчик или девочка? Вдруг мальчик, жутко похожий на Филиппа, такой же серьезный и умный.

Стоп, стоп, стоп! Предупреждала же себя: так не думать! И неважно кто, мальчик или девочка. Сейчас она не хочет иметь детей!

Лучше всего уехать со Стасом. По-настоящему начать жизнь сначала. У них были неплохие отношения, ну, не совсем искренние и прочные, но теперь это можно исправить.

Стас до сих пор не равнодушен к ней, что необъяснимо, но приятно. Вряд ли все прошедшее после их расставания время он проповедовал воздержание, однако, решил все-таки вернуть ее. В общем-то, Нику устроила бы и дружба с ним. Какое бы впечатление ни производила на посторонних его импозантная внешность, он весьма порядочный человек, добрый и нежный. Но, чтобы самой начать новую жизнь, нужно уничтожить чужую, еще только зародившуюся, хрупкую и беззащитную.

Стоп, стоп, стоп! Ни к чему теплые, душещипательные слова. Иначе, никогда не решиться, и придется носить нелюбимое, нежданное дитя, и рожать, и растить.

Последний экзамен, баян, прошел, не только с музыкой, но и с шумом, и с треском. Все перечисленные не входящие в программу звуки производила Лена Костерина, добровольно взявшая на себя странные обязательства заботиться о моральном облике Ники.

Пьеску Ника сыграла, прямо сказать, ужасно, зато старалась и переживала от души. Преподаватель баяна заметил ее нервные усилия и оценил аж на «хорошо». Костерина получила «удовлетворительно», хотя считала, что музицирует ничуть не хуже Ники. Выходя из кабинета и сердито стуча по ладони «зачеткой», она усмехнулась и громко произнесла:

— Жалко, что в училище большинство преподавателей женщины.

На ее заявление обратили внимание и уточнили:

— Почему?

— Были бы мужчины, некоторым и к экзаменам готовиться бы не пришлось. Немного страстно попыхтела перед мужиком — и оценка в кармане!

Она красноречиво взглянула на Нику и невинно поинтересовалась:

— Кто тебя сегодня провожает?

Ника попыталась стойко промолчать, но не получилось.

— Еще не решила, — озабоченно пробормотала она. — Представляешь, потеряла список, и вся очередь сбилась.

Костерина хмыкнула и обошла Нику стороной, будто брезговала подходить слишком близко. Ника с досады чуть не запустила ей вслед стоявшим на подоконнике цветочным горшком.

— Не обращай внимания, — посоветовала Маша. — Она на тебя злится из-за Гришки.

— Кого?

— Гришки Голубева. Она в него втрескалась еще на первом курсе, а он все вокруг тебя увивался.

Ника прислонилась к стене и тихо простонала.