Закончен школьный роман...

Уму непостижимо! Что это за загадочное место, о котором знает только Ника Нежданова? Где она без конца берет примечательных мальчиков на любой вкус и цвет? Почему все достается только избранным? Почему, стоит только Лене Костериной кем-то заинтересоваться, тут же выясняется, что он уже занят и, чаще всего, именно той девчонкой, к которой Лена не испытывает ни малейшей симпатии? А может, Нежданова от доброты душевной — она же все время претендует на невинность и порядочность! — поделится с ней хоть одним? Зачем ненасытной, взбалмошной Нике спокойный, серьезный мальчик? Пусть занимается томными, темпераментными красавчиками, а этого оставит ей.

Лена как можно очаровательнее улыбнулась.

Что бы такого сказать ему, дабы он все свое внимание обратил исключительно на нее и думать забыл о Неждановой?

Маша, обозревавшая окрестности с высоты второго этажа, дернула Нику за рукав.

— Смотри! Твой Степа. И Костерина. Она ему уже глазки строит.

— У нее какой-то маниакальный интерес ко всему, что касается меня.

Ника глянула вниз, стараясь обратить взор только на Лену, не задевая Степу.

— Но она же пока не знает, что он твой, — рассудительно заметила Маша.

— А он вовсе не мой, — не глядя на подругу, заявила Ника.

Маша не стала возражать, но, когда они вышли на улицу, торопливо распрощалась, подхватила под руку Лену Костерину и заспешила прочь по своим делам. Лена немного повозмущалась и повывертывалась, но Маша очень строго и очень уверенно прорычала: «Спокойно!», и та обреченно затихла.

— Извини меня, — оставшись с Никой наедине, проговорил Степа.

— За что?

В их последнюю встречу вроде бы она поиздевалась над ним.

— За глупость.

Ника не нашлась, что и ответить.

— Можно мне пойти с тобой?

— Но я собиралась сейчас…

Степа не дал договорить.

— Я догадался. Но все равно. Я же не буду заходить, я подожду тебя на улице.

— Если ты хочешь, — растерянно пробормотала Ника, она не понимала его стремлений, но для отказа не находила причин, кроме одной, не слишком порядочной — я не хочу. — Думаю, сегодня я недолго и, видимо, в последний раз, — она по старой привычке автоматически откровенно выложила перед ним свои мысли.

— В последний раз? — он не поверил.

— Да. Теперь у него будет другая нянька, более желанная и милая его сердцу.

Степа догадался, что Ника имела в виду.

— Тогда зачем ты идешь?

— Сдать пост, — бесстрастно объяснила Ника, — и попрощаться. Я же не могу просто так пропасть, без объяснений.

Она спохватилась, осознав, что в очередной раз припомнила ему его внезапное исчезновение, а она вовсе не собиралась этого делать.

В палату Ника вошла непривычно настороженная, неосознанно боясь встретить здесь другую.

— Она уже приходила? — с налету поинтересовалась у Филиппа.

— Вчера, — ответил он.

— Тогда ладно!

Ради чего ей задерживаться далее?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ника! — Филипп посмотрел на нее, но не сказал больше ни слова.

И хорошо! Хорошо, что он промолчал. Хорошо, что он не просил прощения, не благодарил, не говорил, что по-братски любит ее, и не признавался, что она самая лучшая девчонка на свете. Все это глупые, пустые, ненужные слова, они только режут слух и вызывают смех. Они не нужны. Ни ему, ни ей.

Все! С глаз долой, из сердца вон!

Ника степенно покинула палату, прошла по коридору, вывернула на лестницу, беспечно мурлыкая какой-то мотивчик.

Так, так, так! Что это за дурацкая песенка неожиданно всплыла в голове? Откуда она взялась? Песенка-песенка! Песенка, которую когда-то написал для нее Димочка. Что еще за новости?

Ника скатилась вниз по лестнице, изящным движением швырнула гардеробщице халат, выскочила на улицу и чуть не налетела на Степу. Ага!

— Ну что? Идем?

— С тобой? Никогда! Я больше никогда никуда не пойду с тобой. Не хочу! Я уже достаточно нахлебалась. Хватит! Я больше не хочу от тебя зависеть. Я больше не хочу поступать так, как надо тебе. Ты понял? Не хо-чу!

Она повернулась к нему спиной и зашагала прочь, стремительно и быстро.

Подальше, подальше, подальше, пока не зазвучали мудрые, повелительные голоса, взывающие к совести и разуму, вещающие, что от судьбы не сбежишь. Это от своей не сбежишь, а от чужой — очень даже запросто. Филипп преодолел, и она преодолеет. Ничего не должно быть слишком! Нельзя подчиняться чужой воле! Нельзя жить в чужой жизни! Надо быть собой и отвечать только за себя.

Вперед! Начать все заново, по-настоящему — с нуля. Забыть о прошлом. Нельзя любить долго и преданно. Такой любви не бывает! Преданность со временем превращается в предательство. Вообще, нельзя любить!

«Нельзя! Нельзя!» — раздавалось в такт ее быстрым шагам. Ника решительно мчалась по тротуару, но ее скорый темп удерживался недолго.

С каждым шагом она двигалась все медленней, что-то мешало лететь вперед на всех парах. Она прекрасно знала, что.

«Куда я иду? Зачем? Допустим, сейчас мне удастся удрать. А завтра? Завтра я сама прибегу к нему. Без вариантов.