Законы безумия

– Авария. Я толком не помню, малой совсем был. Потом уже узнал, что они вылетели на встречку в ливень. Машину занесло, а в лобовую КамАЗ.

Говорю тихо. Не люблю эту тему. И воспоминания эти тоже.

– Извини, мне стоило промолчать.

– Все нормально, – чувствую, как Гера сжимает мою ладонь. Успокаивает, видимо. Улыбаюсь внутри. – У тебя плохие отношения дома?

– Скорее да, чем нет. Они хотят видеть меня такой, как удобно им. Я долгое время училась дома, это была идея отца. Он помешан на том, какой идеальной должна быть его дочь. Каждый промах, каждая плохая оценка говорит ему о моей никчемности. Это сложно и обидно, когда тебя считают такой…

Да. Не семейка – сказка. Как она еще умом не тронулась? Беспрекословно выполнять все, что тебе говорят…

– Я так хочу закончить школу. Это, наверное, глупо, но мне кажется, что я стану чуточку свободнее. Может, он, наконец, от меня отстанет.

Наивная моя Умка.

– Пойдем в воскресенье в кино? Что тебе нравится? – перевожу тему.

– Не знаю, нет определенного жанра.

– То есть, если я выберу мордобой, ты не будешь против?

– Нет, – пожимает плечами.

– Выбирай сама..

– Тогда пойдем на мультик какой-нибудь

Киваю. Гера еще совсем малышка, которой никто и никогда не дает права выбора. Пусть оно у нее будет, возможно, в какой-то мелочи, но ей это важно. Я уверен.

Гера поворачивается немного боком, укладывая голову мне на грудь. Заключаю ее в кольцо рук, целуя в макушку.

Чувствую, как ее пальцы вырисовывают узоры на моей рубашке.

Глава 19

Герда.

Мне так спокойно. Мне никогда не было так уютно. Даже наедине с самой собой я не чувствую такого уровня комфорта, как с ним. Хочется говорить. Слушать.

Хочется рассказать ему все, все, все и обо всем расспросить. Это же, наверное, нормально? Хочется ему доверять. Очень.

– Богдан, уже семь. Мы просидели здесь почти четыре часа и ничего не прибрали.

– Завтра доделаем, – отмахивается, – я поговорю с завхозом.

Даже страшно представить, что он ей скажет. Хотя с его харизмой, думаю, она ему все простит. К этому выводу я пришла не так давно. Но Шелест действительно очень обаятельный. Ему все сходит с рук. Он умеет говорить, умеет найти к людям подход. Когда я не могу лишний раз сказать и слова. Надменный взгляд куда проще.

Разве человек может быть таким? Бескорыстным, веселым, легким? Может, после всего того, что ему пришлось пережить? Я бы умерла. Я бы точно не смогла так, как он. А он улыбается.

– Мне пора домой, – вздыхаю, а самой совсем не хочется уходить.

– Пошли, провожу. Хотя бы до машины.

Киваю, но остаюсь сидеть на месте. Шелест смотрит вопросительно. Облизываю губы, собираясь с духом. Хочу его поцеловать, но у меня с этим проблема. Не с поцелуем, а с решениями. Мне они тяжело даются. Касаюсь пальчиками его щеки, всматриваясь в темные глаза. Сердце стучит как бешеное. Чувствую его ладонь на своей ноге, и в этот раз мне совсем не до нотаций.

Упираюсь в его грудь, придвигаясь ближе. Богдан внимательно смотрит в мое лицо, вижу, как уголки его губ совсем немного ползут вверх. Он прекрасно понимает, что я стесняюсь или боюсь, назвать можно как угодно.

Опуская взгляд на его губы и, больше не думая и секунды, целую. Меня накрывает волной жара. Его горячая рука медленно перемещается с колена на бедро, чувствую мурашки. Меня не покидает это странное, поселившееся в голове ощущение. Оно стойкое и очень мерзкое. Вдруг он просто хочет со мной переспать. Вдруг это талантливая игра. Целую, а сама сильнее зажмуриваю глаза, чтобы не выступили слезы. Я просто умру, если это окажется так. Хотя, может, так и должно быть? Может, стоит сразу ему дать то, что он хочет. Не мучить себя? Потому что я все равно не смогу отказаться от него.

Богдан резко отстраняется. Проводит пальцами по моей щеке, и только через секунду я понимаю, что лью слезы.

– Девушка, не подскажете, куда Герда ушла? – тихим, немного хриплым голосом.

– Ты на самом деле не спорил? – сжимаю в кулак ворот его рубашки. – Не спорил же. Я знаю, что не спорил, – всхлипываю, – ты не мог. Ты не такой, я знаю.

– А ноги все оттуда же. Гера, если бы я спорил, ты бы мне уже давно дала, – отцепляет мою руку.

Сколько самоуверенности. Хотя, кажется, в его словах одна правда.

– Я не хотела тебя обидеть, мне просто страшно.

– Почему? – в самое ухо, стискивая меня в объятиях.

– Ты слишком хороший.

Шелест смеется.

– Умка, ты меня еще не знаешь. Я могу быть очень и очень плохим, – все тем же шепотом, – поэтому будь умницей и не хулигань.

Теперь смеюсь уже я. С надрывом.

– Когда Куликова устраивает вечеринку?

– Завтра. Завтра же пятница?

– Да.

– Завтра. А что?

– Я передумала, я пойду с тобой.

– И какова причина столь резких перемен?

– Хочу быть умницей, – приподнимаю бровь, смотря ему в глаза.

– Зачет. Пятерка тебе, малая, за поведение.

– Рано Вы, Богдан… как у тебя отчество?

– Николаевич.

– Богдан Николаевич, мне оценки за поведение ставите, это надо делать после вечеринки, а не до.

– Ха, согласен. Ладно, пошли, а то влетит тебе по заднице дома, и никуда завтра не пойдешь.

Поднимается, подавая мне руку.

– Юбку поправь и пиджак.