Законы войны

Что касается последовавшей спасательной операции — Казарский отметил, что она не была согласована, и, приказав провести ее — я поставил под сомнение командную вертикаль во флоте. Однако заметил, что извинительными обстоятельствами могут считаться: цейтнот по времени, недостаток разведывательной информации об обстановке в городе, а так же вполне оправданная забота офицера о вверенном ему личном составе. Так же было отмечено, что по данным агентурной разведки — при проведении спасательной операции были убиты немало «враждебных и явно мятежных Государству Российскому элементов».

Так что это был доклад скорее оправдывающий меня, нежели обвиняющий…

Но то, что произошло дальше — вообще не имело прецедентов

— Господа… — князь Гагарин постучал молоточком по серебряному боксерскому гонгу — перед тем, как мы обсудим доклад и примем решение, слово имеет Ее Императорское Высочество, Ксения Александровна.

Мне показалось, что все, абсолютно все в зале — смотрят мне в спину. И в этот момент я понял, что решение, которое я принял до этого — оно единственно правильное. Единственно!

— Господа… — Ксения Александровна по случаю траура была вся в черном, при том не преминула подобрать траурный наряд так, что хоть сейчас на обложку модного журнала — полагаю, было бы сейчас уместным почтить память всех погибших минутой молчания…

Все встали. Красный как рак Гагарин прикашливал — сам не додумался до этого. Тишина была гробовой.

— Прошу садиться…

Шум стульев. Чей то тайный шепот — или мне это кажется…

— К сожалению, господа офицеры, я не заканчивала военных училищ и академий, потому не вправе судить вас. Но могу сделать замечание, как регент и местоблюститель Престола, хранящий его для более достойного. Политические последствия, о которых здесь говорили — были, есть и будут. К сожалению — Господь не дал нам мирной жизни, и мы вынуждены воевать, для того, чтобы сохранить завоевания Державы нашей. Мой царственный брат, безвременной ушедший от нас часто говорил: там, где русский флаг однажды поднят, он уже никогда не будет спущен. К сожалению, его нет среди нас, чтобы повторить все это — но заверяю вас, Господа, в своей политике по отношению к мятежным местам и территориям я всегда следую памяти моего брата…

Если бы могли, сейчас все вскочили бы и трижды прокричали: «Ура!». Я все-таки слишком долго не был в Санкт-Петербурге и забыл, как Ксения умеет выступать. А она умела это делать. Николай тоже учился этому, но он был слишком прост в душе для этого. А вот у Ксении — это с детства врожденное. Я слышал от ее матушки, ныне Вдовствующей Императрицы — что Ксения свет Александровна в детстве обожала закатывать скандалы. Просто так, на ровном месте. И не прекращала, пока не получала желаемое. Так что умение манипулировать людьми — из тех лет идет. Мы то — по скалам бегали, в муртазаков[25], да в казаков-разбойников играли…

… к сожалению, следует признать, что впереди — долгий и трудный путь по интеграции наших новообретенных территорий в состав Государства Российского. Будут и мятежи, будут и заговоры, будут и народные волнения. И Мы не сможем всякий раз предугадывать столь неблагоприятное для Нас развитие событий, находясь в Санкт-Петербурге. Поэтому — я говорю вам, тем, кому в будущем придется принимать такие решения, решения сложные и неоднозначные — Я лично всегда поддержу тех, кто принимал решения, радея о пользе Моей и Государства Российского, к чему бы такие решения не привели.

Не сдержались. Зааплодировали. Я, признаюсь тоже — редко такое услышишь. Я слишком долго пробыл на Западе и знаю, что к чему. Демократия — всего лишь означает, что раз в несколько лет тебя, как суверена, подвергают судилищу, и ты должен предстать перед ликом народа совершенно чистым, в сверкающих белых одеждах. А с другой стороны — есть совершенно превосходная возможность уйти от ответственности за содеянное тобой, переложив всю ее тяжесть на плечи того, кто придет тебе на смену. И потому — в демократических странах принято, что политики любят купаться в лучах софитов, когда речь идет о победах — но ничего не желают знать, когда речь идет о поражениях. Все это можно определить коротко: твоя победа — это моя победа. Твое поражение — это твое поражение.