Закованные в металл

Тюремщик красноречиво на меня взглянул, угрожающе повертев колбочкой. Не хотелось испытать на себе действие подобного препарата. Стало страшно, и я сглотнул заполнившую рот слюну. Монах, заметив это улыбнулся, и сказал:

– Боишься. Это правильно. Но ты не бойся. Точку привязки ты под пытками поменяешь, или сейчас?

Я молчал.

– Значит, под пытками, да… – сказал монах не без удовольствия. – В камеру его.

Монахи поместили сферу в камеру, и, закрыв дверь, убрали её. Вдохнув, я тут же закашлялся из-за попавшей в дыхательные пути пыли. Щёлкнул замок за моей спиной.

– Благоустраивайся, – усмехнулся монах. – Сегодня ознакомительный день, а завтра начнём веселиться.

Я услышал отдаляющиеся шаги, и глухие голоса:

– А теперь мы куда?

– Пойдём, оценишь инструменты, которыми будешь пытать… У нас тут много чего интересного.

– Не хорошо, – услышал я заглушённый бетонной стеной голос, донёсшийся из соседней камеры. – Руф первые десять лет пытать каждый день. Пытать плохо. Пытка с ума сводить. Портить речь и мозги.

Я прислонился спиной к холодному бетону, и камера Руфа оказалась позади меня. Сев, и окинув взглядом свои новые покои, вздохнул печально. Вздох эхом разнёсся по камере. Хорошо, хоть положили сена, и не заставили спать на полу. Такого подавленного состояния у меня не было довольно давно, с тех пор, как стало известно, что Рейчел больна.

***

Город, погруженный в сумерки, пусть и был красив, но не вызывал во мне никакого восхищения. Это лето я проводил, в основном, на телефонной линии. Переезд требовал много денег, а их у нас с Рейчел очень не хватало. Уже целый год я работал в компании телекоммуникационных связей, и обзванивал тёплых клиентов. Мне приходилось работать без выходных, как и ей.

Мы с ней встретились три месяца назад, и недавно решили жить друг с другом. Для многих это было шокирующим, потому что кто в здравом уме и приличном обществе станет съезжаться после трёх месяцев вместе? Никто. Но у нас как-то с самого начала всё вверх дном. Секс после первого же свидания, любовь после третьего, и отношения настолько радостные, что не хотелось отрываться друг от друга ни на минуту. Рейчел сразу поразила меня своей тягой к разумному риску, и почти полным отсутствием стереотипов в мышлении.

Как только я увидел её, то сразу стало понятно – моё. И она, видимо, решила так же. Когда я предлагал ей съехаться, то очень боялся, что она скажет: «Нет, ещё рано. Мы друг друга не проверили», но вместо этого услышал: «Ну, окей. Давай попробуем».

В тот момент я обрадовался так, что подпрыгнул чуть ли не до потолка, как маленький ребёнок. Рейчел долго смеялась из-за этого, и мне потом было немного стыдно.

Я поднялся по лестнице, попав в короткий коридор, и, отперев дверь, вошёл в свою квартиру. Она пока была без мебели. Арендодатель обещал завезти её через месяц другой, а до тех пор, мы с Рейчел спали на надувном матрасе, а еду готовили на маленькой электрической плитке. Стол, к счастью, нашёлся быстро, а вместо стульев у нас были гантели, которые я давно перестал использовать по назначению.

Ни времени, ни сил на физические упражнения не хватало, хотя они были жизненно важными.

Войдя в гостиную с белыми обоями, и сев на надувной матрас, я почувствовал, как по телу прошла приятная дрожь. Как хорошо было наконец-то расслабиться. Моя работа пусть и не была физической, но вызывала массу умственного напряжения, причём совершенно бесполезного. Это утомляло так, что лучше бы я, ей богу, занимался спортом по три часа в день. Мозг зудел от монотонных действий, которые я повторял с потрясающей периодичностью в течении двенадцати часов.

Хреново быть оператором колл-центра. Восемь сотен звонков в день, а результативности никакой.

Звонок. Принять. Проговорить скрипт. Выслушать недовольства. Продать либо завершить диалог с отвратительным настроением.

Ни то, ни другое меня ни сколько не радовало. За продажи платили копейки, да и оклад был крохотный. Моих доходов едва хватало на то, чтобы мы с Рейчел могли скидываться и оплачивать еду с квартирой. Она тоже зарабатывала небольшие деньги, а потому нам было очень и очень трудно. К счастью, денег хватало хотя бы на необходимое.

До этого дня.

Рейчел пришла через два часа после меня. Я заранее приготовил чай, и мы стояли на кухне около крохотного окна. Рейчел прислонилась плечом к стене, и задумчиво смотрела вдаль. Сразу же мне стало казаться, что у неё что-то случилось.

Сделав глоток, она поставила кружку на стол. Взгляд у неё был довольно грустный. Да и во время разговора она весьма вяло вела себя, однозначно отвечая и не позволяя ввязать себя в продолжительный диалог.

Сама по себе она была тем ещё оптимистом, и её грусть была для меня парадоксальным событием.

– Рики, слушай… Я знаю, ты не любишь это тему, но тебе когда-нибудь дадут повышение? Или ты, может, ну, как-то доходы увеличишь… Мне вот скоро прибавку к зарплате дадут.