Закрытыми глазами (ЛП)

Моргот приблизился к её бессознательному облику, большая ладонь потянулась к щеке, будто для того, чтобы погладить, хотя на самом деле её здесь не было — то был лишь морок. Однако образ этот говорил правду. Галадриэль уже попала в плен, и Саурон никак не мог помешать Морготу подвергнуть её любым мучениям, каких бы тот для неё ни пожелал.

— Позволю себе не согласиться, — возразил Моргот тихо, но зловеще. — Твоя ненаглядная Владычица света у меня, и я предлагаю тебе в утешение награду — если захочешь принять. Я знаю, что в глубине души ты этого хочешь. Чувствую твое желание, твою любовь к ней. Ты притворяешься, что этого нет, но это песней летит сквозь бескрайние грани и завесы мироздания. Я знал: чтобы тебя поймать, мне нужна лишь она. — Рука Моргота соскользнула с отражения её лица, и он повернулся и наконец посмотрел на Саурона в упор. — Можешь забрать её, Майрон. Я отдам её тебе. Твоё единственное желание. Твоя единственная отрада. Она будет твоей целую вечность, и ты сможешь делать с ней всё, что ни пожелаешь, и никто не встанет у тебя на пути. Даже она сама.

Моргот пошёл к нему — шаги гулким эхом отдавались в разуме, каждый сродни удару возмездия, — пока не поравнялся с поверженным телом Саурона.

— И другой вариант, — прошептал Моргот с угрозой, которой светились также и его глаза. — Я могу отдать её моим оркам, моим троллям, моим зверям, а ты понаблюдаешь, как они буду силой брать её прямо у тебя на глазах; сам же ты к ней и пальцем не прикоснёшься. Выбор за тобой. Её судьба в твоих руках. — Моргот отошёл от Саурона, точно наскучила ему вся эта нелепица. — Никогда не говори, Майрон, что я не милосерден.

Вопреки боли от каждой сломанной кости, что пронзила лёгкие, Саурон пытался дышать, глядя на лучезарную Галадриэль в оковах. Выбор был скуден, но к тому времени, как последнее слово слетело с губ его мучителя, Саурон принял решение. Упершись ладонями в землю, он медленно поднялся на колени и склонил перед Морготом голову.

— Я твой слуга, — кое-как выдавил из себя Саурон, пусть тело и содрогалось на каждом слове.

*

Галадриэль очнулась в покоях, что отвёл ему Моргот, и, завидев его, резко села, затем отпрянула, прижавшись к стене позади себя. Её глаза широко распахнулись, и она задышала быстро — грудь беспорядочно вздымалась и опадала. Она обвела взглядом комнату — может, ища оружие, — но не нашла ничего, кроме того, что он держал в руках; он сидел на стуле напротив и затачивал клинок о точильный камень.

— Проснулась, — услышал он свой беззаботный голос, и она зашипела.

— Ты, — выплюнула она.

Конечно, она его узнала. В наказание за непокорность его привязали к последнему его смертному телу, ибо оно было значительно слабее других, что он использовал в прошлом. Его привязала сила, с которой даже он не мог тягаться, и изменить внешность было ему неподвластно. По крайней мере, она знала эту смертную форму. Так будет проще. Он — Халбранд, старый друг, что был у неё когда-то. Хотя это не его настоящее имя. Да и то, которым нарекли его давным-давно, тоже ненастоящее. Просто имя. Оно ничего не значило.

Саурон остановил заточку и облокотился на камень.

— Да, я. Ещё есть, что добавить?

— Ты подлый… — Её прекрасное лицо исказилось, она сглотнула ком в горле. — Ты ничего от меня не получишь! Держись подальше, иначе отрежу…

— Нет нужды в угрозах, — сказал Саурон, убрал клинок в ножны и поднялся. — Я тебя не трону. Без твоего на то разрешения. — Он посмотрел на неё многозначительно. — Понятно?

Не похоже было, чтобы Галадриэль поверила. Она вновь окинула комнату взглядом.

— Зачем тогда ты сунул меня сюда?

Саурон глубоко вздохнул. Это будет долгий разговор, ведь она ему не поверит.

— Не я. Моргот. Ты в моих покоях лишь потому, что это был бы или я, или его уроды. Ты предпочла бы их?

Миг она молчала.

— Ты и есть один из его уродов.

Он кивнул на это, поджав губы.

— Ладно, вставай тогда. — Он подошёл к ней, протянул руку. — Отведу тебя к ним.

Галадриэль уставилась на его ладонь. И не двинулась с места.

— Нет, — бросила наконец.

Он кивнул вновь, но на этот раз его губы скривила обида. И ею же пылали его глаза, когда он наклонился к Галадриэль.

— Тогда хватит пенять на меня.

Он тут же отстранился, не желая напугать ещё сильнее — она и так дрожала всем телом, и уж наверное от страха. Он мог представить себе её мысли, и когда отважился мимолётно заглянуть в её разум, увиденное ему не понравилось. В сознании вспыхнул промельк их двоих в неистовом объятии-схватке, и его замутило. Так вот как она о нём думала? Кулаки сжались сами собой.

— Усмири свои мысли, Галадриэль, — бросил он через плечо. — Как уже сказал, я не трону тебя без разрешения. Кровать твоя. Я останусь на полу.

Он сделал паузу, раздумывая над тем, что ей рассказать, но какой смысл что-то утаивать? Они оба пленники. Почему не быть с ней настолько честным, насколько возможно?