Закулисные тайны и другие истории…

Я знал, кто такой Мотыль. Два его предыдущих фильма – «Белое солнце пустыни» и «Звезда пленительного счастья» – были на тот момент самыми любимыми, не только для меня, но – можно высокопарно заявить – для всего советского народа. Ну, для той части советского народа, которую мы традиционно считаем лучшей, для интеллигенции, для тех, кто был мне близок, для тех, к кому я, может, без особых оснований, причислял и себя.

Мотыль уже тогда был гордостью, светочем, звездой, хотя все знали, что человек он скромный, без всяких звездных замашек…

И еще знали, что он очень близко дружил с Булатом Шалвовичем Окуджавой и с композитором Исааком Шварцем – тоже звездами и некоронованными королями, каждый в своей области. Всем известны песни из фильмов Мотыля «Женя, Женечка и «Катюша» – «Капли датского короля», из «Белого солнца» – «Ваше благородие» и из «Звезды» – «Кавалергарда век недолог».

Песни, несмотря на свой небольшой возраст (этим песням тогда было соответственно 15, 13 и 8 лет), уже давно стали народными, их пели, знали наизусть стихи, умели их наиграть на гитаре или на чем-нибудь еще.

Поэтому я шел в кабинет к Мотылю со смешанными чувствами. С одной стороны – с волнением и восторгом, с другой – с недоумением: зачем я ему нужен? Ведь у него есть Шварц и Окуджава.

Но вот женщина привела меня в соответствующую комнату, и я увидел Мотыля. Он был худой, высокий, стройный, с удивительно выразительным лицом, с очень широкой и свободной жестикуляцией.

– Здравствуйте, Александр Борисович, – сказал Мотыль. – Как дела? Как у вас сейчас со временем?

– Здравствуйте Владимир Яковлевич, – ответил я. – Да вроде ничего.

– Возьметесь написать музыку к картине?

– С удовольствием, – выдохнул я.

– Вот вам сценарий, – сказал он, взяв со стола одну книжицу из стопки. – Почитайте и дайте мне ответ, что вы думаете. До завтра прочитаете?

Конечно.

Мотыль пожал мне руку и занялся чем-то другим.

А я пошел в гостиницу читать сценарий.

* * *

Сценарий был хороший. Автором его являлся сам Мотыль, в основе лежала знаменитая пьеса Александра Островского «Лес». Пьесу я видел когда-то в театре, но не в постановке Мотыля (потом узнал, что Мотыль ставил эту пьесу в Театре Советской Армии, и композитором у него тогда был, естественно, Исаак Шварц). В сценарии было всё ясно написано, прописаны диалоги, обстановка, костюмы, не была забыта и музыка…

На следующий день я пришел к Мотылю во всеоружии.

– Да, мне очень нравится сценарий. И я готов написать музыку. Только можно задать вопрос: а почему не Шварц?

– Он не может, – сказал Мотыль, – по разным причинам. Я сразу уловил, что эту тему он обсуждать не хочет.

Кстати, и до сих пор не знаю, что там случилось. Не было никаких разговоров, что Шварц заболел – что было бы самым простым объяснением. Не было и слухов, что он отказался просто потому, что ему что-то не понравилось. Или что они поссорились. Нет, вроде отношения у них оставались приятельские, я потом в этом не раз убеждался.

Это так и осталось тайной. Насколько я знаю, они сотрудничали еще раз в кино в фильме «Несут меня кони», после Шварц умер и для последнего фильма Мотыль опять искал композитора.

Но об этом позже.

* * *

Мы начали работать. Прежде всего Мотыль потребовал написать главную тему фильма, дав при этом стихи для песни. Сказал, что если песня получится, то она может стать главной музыкальной темой фильма.

Стихи принадлежали Булату Окуджаве. Причем написаны были им на листочке от руки.

Я смотрел на этот листочек с замиранием сердца и понимал, что возможно это мой шанс войти в… ну не знаю, может, я сейчас преувеличиваю и ничего мне такого не казалось.

Но надо было написать простую и красивую мелодию. Не банальную, не пошлую, но такую, которую даже человек без особых музыкальных способностей сможет напеть или, по крайней мере, узнать.

Работа шла непросто. Мотыль был очень музыкален от природы, и хотя не учился музыке и не употреблял каких-нибудь музыкальных терминов типа «крещендо» или «аччелерандо», но всё интуитивно понимал и слышал, был очень требователен.

Я принес ему пятнадцать вариантов мелодии на эти стихи. Четыргадцать он забраковал, а на 15-й раз сказал:

– Вот то, что надо! Сделаем это темой фильма.

Кстати, в интернете есть запись, как Мотыль поет эту песню под мой фортепианный аккомпанемент. Певец он, конечно, так себе, голоса у него нет (а эта песня требует голоса, у неё огромный диапазон) – но поет, что называется, с чувством, с душой, с настроением.

Мы с Владимиром Яковлевичем провели у рояля много часов. Я написал музыку к 60 фильмам, но ни с кем из режиссеров не провел так много времени в подготовительной, рояльной стадии. Это были непростые, порой мучительные часы, но сегодня вспоминаю их как очень счастливые.