Залив Голуэй

В центре большого круглого помещения горел костер. Вся земля была устлана шкурами. Хозяин, худощавый мужчина, был вождем, и звали его Александр Робинсон. Он объяснил нам, что на языке индейцев имя его звучит Че-Че-Пин-Кво — Мигающие Глаза. Еще он сообщил нам, что отец его был шотландцем, а мать — индианкой из племени оттава, живущего на берегах залива Грин-Бей на озере Мичиган. Хотя волосы у него были длинными, одет он был в брюки и сюртук, как и любой бизнесмен в Чикаго. Но женщины — с их блестящими черными волосами, темными глазами, одетые в белые туники, расшитые так же, как рубашка Патрика, — отличались незнакомой нам красотой. Коренные американки из прошлых времен.

* * *

Они устроили нам настоящий рождественский пир. Еда была очень вкусной, но совершенно новой для нас.

— Это индейка, — сказал Патрик о птице, которую подавали с какой-то желтой картошкой и непонятными ягодами под названием клюква.

Здесь Патрик Келли казался совсем другим человеком: он обменивался шутками с вождем Робинсоном и раздавал комплименты женщинам на их родном языке, пока мы все сидели вокруг очага на устланном мехами полу.

Вождь Робинсон рассказывал нам, что город Чикаго основали люди вроде него самого — семейные люди со смешанной родословной, женатые на индианках. Мне вспомнились рассказы Лиззи о тех давних временах, хотя на самом деле с тех пор прошло всего два десятка лет.

— Расскажи им о Билли Колдуэлле, — попросил Патрик, — парне из графства Армах и при этом вожде индейцев.

Наши мальчики расположились вокруг Патрика, а дети Робинсона придвинулись поближе к своему отцу. «В ожидании рассказа устраивайтесь поудобнее, — подумала я. — В этих краях тоже есть свое fadó…

— Отец Билли Колдуэлла был офицером британской армии в Канаде, а мать его была родом из племени могавк. Билли был человеком образованным. Он знал латынь, а также английский, французский и еще пять или шесть языков индейцев. Его звали Сауганаш — Англичанин, — но в племени он носил имя Высокое Дерево. Потом он стал вождем потаватоми и всегда носил одежду из оленьей кожи, как ваш дядя.

Патрик потрепал Пэдди по голове, но тут к нему пододвинулся Джеймси в ожидании того же. За ним последовали и остальные — все стали подтягиваться к нему, даже Томас. Сейчас все они очень напоминали щенков, ищущих ласки. Патрик быстро потрепал за волосы каждого.

Я вспомнила Майкла, который играл с ними в Великана. Как же им нравилась вся эта свалка и веселая кутерьма! Их отец умер, и им очень не хватало этого мужского физического контакта. Быть может, это отголосок какого-то животного инстинкта, жажда борьбы с вожаком стаи, необходимость быть принятым и одобренным им?

Все мальчишки, подражая Патрику, сидели, скрестив перед собой ноги. Они жались к нему, слушая Александра Робинсона, а Патрик обнял их. Это был брат, который мог усадить к себе на плечи одинокого маленького мальчика и галопом помчаться с ним по трассе для скачек вокруг Галлах Хилл.

Борода шла ему: она подчеркивала его волевой подбородок и высокие скулы. На лице не было ни морщинки — он выглядел очень молодо для человека, которому уже под сорок.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, Патрик посмотрел в мою сторону и подмигнул. Боже правый, он действительно подмигнул. Я кивнула ему, а он снова потрепал Джеймси по голове.

Вождь Робинсон вел рассказ очень продуманно и точно. Он сообщил, что они с Билли Колдуэллом помогли организовать первые выборы в Чикаго, на которые пришло двадцать восемь человек, а потом открыли церковь Святой Марии — первую католическую церковь в округе. Билли Колдуэлл был женат на дочери вождя потаватоми.

Мне вспомнился рассказ Лиззи о тех временах.

— А таверна, в которой все тогда столько танцевали, случайно звалась не «Сауганаш»? — спросила я у вождя Робинсона.

— Да, ее назвали в честь Билли. И это говорит об уважении, которым он пользовался.

Но потом сюда пришли люди с Востока. Торговцы-янки обжуливали индейцев, расплачиваясь с ними виски за меха. Потом начали продавать им товары в кредит, а взамен потребовали у индейцев землю. Янки были твердо намерены вытеснить отсюда всех индейцев. Правительство Соединенных Штатов было с ними заодно, поддерживая такие сделки на индейские земли. По словам Робинсона, в 1833 году местные поселенцы уже официально сделали Чикаго городом.

Однако они с Билли Колдуэллом в 1833 году подписали договор о Чикаго как представители своих племен.

— Выбора у нас не было: в противном случае индейцы не получили бы вообще ничего, — сказал Робинсон.

Потом он описал их грандиозный заключительный танец войны два года спустя, когда индейцы получили свою последнюю выплату по этому договору и должны были уйти. Вокруг отеля «Сауганаш» собрались тысячи индейцев, одетых как для битвы, бивших в барабаны и грозно топавших ногами.

— Мы с Билли тоже хотели раскрасить наши лица в боевой окрас, нацепить перья и присоединиться к ним. Чтобы в последний раз нагнать на янки страху.

Вождь Робинсон сказал, что после этих событий Билли еще некоторое время оставался здесь, а затем ушел вместе с индейцами в штат Айова.