Залив Полумесяца

– Да не тяни же! – раздраженно оборвала ее султанша, не в силах больше слушать этот лепет.

– Сафанур Султан беременна.

Миг звенящей тишины, и кубок с чаем выскользнул из руки Ассель Султан, после чего рухнул на пол. На дорогом персидском ковре растеклась небольшая лужица у самых ног потрясенной султанши.

– Госпожа! – испугалась Фериде-хатун, подорвавшись к той. – Вы не обожглись?

– Оставь меня! – истерично вскрикнула Ассель Султан, отмахнувшись от нее и вскочив с тахты. – Уйди!

– Успокойтесь, прошу вас…

– Я сказала – уходи! – будучи не в себе от негодования, султанша с силой оттолкнула ее от себя, и служанка, наступив на подол своего платья, оступилась и упала на пол.

Тут же поднявшись на ноги, Фериде-хатун боязливо выбежала из покоев. Ассель Султан, стоило дверям за той закрыться, со слезами на глазах подняла дрожащие руки к голове и обхватила ими свое лицо, как будто сейчас случилось самое ужасное – то, чего она боялась больше всего в жизни.

Она стояла так некоторое время, совершенно не шевелясь и постепенно приходя в себя. Отходя от полученного удара, которого так надеялась избежать.

Когда же султанша убийственно медленно убрала ладони от своего лица, им уже владело совершенно иное выражение. Это была самая настоящая леденящая ярость – холодная, безжалостная и сметающая все на своем пути, как суровая снежная буря, которой не знали эти края.

Голубые глаза Ассель Султан, полные стальной решимости и злобы, смотрели в пустоту, пока мысли хаотично проносились в ее голове в поисках того самого решения, которое уже созрело в кровоточащем от ран сердце.

Она чуть повернула светловолосую голову в сторону одного из настенных шкафов, после чего нетвердо подошла к нему, распахнула его дверцы и надсадно сглотнула.

С одной из полок на нее смотрела с виду ничем не примечательная квадратная шкатулка небольших размеров. Бледные пальцы султанши взяли ее и открыли крышку шкатулки, явив ее мрачному взору два пузырька из стекла. В них плескалась желтоватая жидкость – средство, которое ей выписала лекарша от головных болей.

Ассель Султан хорошо помнила ее предостережение. Лекарша молила ее быть очень осторожной. Несколько капель этого средства избавят от боли, но в большом количестве оно способно если не забрать жизнь, то вызвать сильнейшее отравление.

Вряд ли ребенок выживет в утробе матери после подобного.

Злорадно улыбнувшись, Ассель Султан захлопнула крышку шкатулки и с ненавистью посмотрела прямо перед собой, с наслаждением представляя муки женщины, одним своим появлением в гареме лишившей ее всего в этой жизни. Забравшей ее счастье и покой. Ставшей ее проклятием.

– Теперь я заберу у тебя все…

Дворец санджак-бея в Амасье. Гарем.

Сидя на своей кровати, Гюльбахар со сложенными на груди руками хмуро и с беззастенчивой завистью наблюдала за тем, как перед зеркалом прихорашивается самодовольная и раздражающе красивая Десен. Улыбаясь своему отражению, она с явной любовью расчесывала свои густые темные волосы, завивающиеся в естественные крупные кольца. И снова на ней было откровенное платье без рукавов, но темно-зеленого цвета, подчеркивающее ее глаза, бронзовую кожу и чувственность.

– Ты хочешь что-то сказать, Гюльбахар? – немного насмешливо поинтересовалась Десен, обернувшись и в который раз поймав на себе ее взгляд.

Она подошла к своей кровати, достала из-под подушки черный бархатный мешочек и выудила из него свой изумрудный кулон в форме сердца.

– Да, хочу, – не осталась в долгу Гюльбахар и гадко ей улыбнулась. – Наслаждайся этой ночью, Десен. У тебя таких ночей будет немного. Кто знает, может и эта – последняя?

Оставшись невозмутимой к неудовольствию соседки по комнате, Десен надела кулон на шею, который красиво лег в ложбинку на ее груди, и улыбнулась.

– Ты меня с собой не равняй. У меня будет столько ночей, сколько я сама пожелаю. И знаешь, почему? Для этого нужно сделать больше, чем ничего.

Отвернувшись от пышущей злобой Гюльбахар, Десен вышла из комнаты и встретилась с ожидающей ее Рахиль-калфой, которая должна была сопроводить ее на хальвет. Она одобрительно оглядела ее и, кивнув, чтобы девушка шла вперед, пристроилась рядом с ней.

– Ты знаешь, чем надо завлекать, – довольно протянула калфа, пока они спускались по лестнице с этажа фавориток.

Десен не ответила, так как все взгляды в ташлыке обратились к ней, полные одинаково неприятных чувств – зависти и злобы. Каждая из рабынь желала оказаться на ее месте этой ночью. Но Десен не обращала на них никакого внимания. Ее волновали куда более важные мысли. Например, как суметь выполнить задание и сохранить свою жизнь.

– Тебе известно, что нужно делать, хатун, – тихо, чтобы не слышали следующие за ними евнухи, напутствовала ее Рахиль-калфа по дороге к главным покоям. – Сведи его с ума. Стань его наваждением. И помни – от того, сколь сильна его страсть, зависит твоя жизнь. И моя, к слову.

– Об этом не так уж легко забыть, – съязвила Десен, но, поймав мрачный взгляд женщины, выдохнула с раздражением. – Я поняла.