Залив Терпения (Повести)

— А потом там строить начали, все перерыли, вырубили почти все деревья — хотя вполне можно было обойтись и без этого. Сейчас от леса почти ничего не осталось — стройка к самой реке подошла. Да и река совсем не та стала — грязная, даже купаться противно, рыбу всю извели. В общем, все как у людей, — со спокойной иронией сказала Лиля, — растем, ширимся, строимся, — а заодно рубим сук, на котором сидим…

И такой спокойной и уверенной в себе показалась она сейчас Александру, — в ней ничего не осталось от неловкости и скованности первых минут их встречи, — что он сказал ей:

— Какая ты стала…

И замялся, не находя подходящего слова.

— Какая? — с неприятной для него небрежностью осведомилась Лиля.

— Ну… действительно очень независимая…

Она засмеялась легким, снисходительно-ласковым смехом.

— Ты так сказал, что можно подумать — тебе не нравится это.

— Нет, конечно… — торопливо стал оправдываться он, но Лиля спокойно остановила его:

— Ну, разумеется, нет… А быть независимой… что ж, надо сказать, это очень приятно. Может быть, это даже самое важное в жизни… Во всяком случае, жизнь меня не пугает, я знаю, что как бы трудно ни пришлось — я сумею справиться сама…

Помолчала и добавила:

— Жаль, что десять лет назад я… не была такая независимая. — Она взглянула на часы и сказала: — Однако пора Надю звать.

И пошла на кухню, позвала сильным уверенным голосом:

— Надя, домой!

И Наденька тут же явилась, весело затараторила с порога, захлебываясь словами:

— Ой, мамочка, ты знаешь, эта Люська такая дура, такая дура…

— Нельзя так говорить, — строго остановила ее Лиля.

— Я знаю, мамочка, я знаю, — торопливо сказала Наденька. — Я больше не буду, но ведь она и в самом деле… — Наденька осеклась и презрительно сказала: — А еще в третьем классе.

— Почему же она… такая?

Наденька прыснула и объяснила:

— Мы играли в прятки, а Люська подсматривала, и я сказала, что это нечестно и я больше не буду с ней играть. А она разобиделась и кричит на весь двор: у меня есть список, в котором я пишу, с кем вожусь и с кем не вожусь. Ты, говорит, была в списке, с кем вожусь, а теперь я тебя оттуда вычеркну и запишу в список, с кем не вожусь. Ой, ну и какая же она… глупая, — нашлась наконец Наденька и радостно засмеялась, и Александр невольно улыбнулся, очень живо представив эту глупую Люську, — наверно, дочь какого-нибудь бухгалтера, — и с нежностью подумал о Наденьке: «А вот она умница…»

Наденька влетела в комнату, устремив на Александра глаза, — но тут же увидела куклу, и лицо ее стало таким изумленно-радостным, что у него защемило сердце, — он сразу вспомнил, что сын никогда так не радовался подаркам. Наденька ойкнула и, не веря, спросила:

— Это мне?

— Ну конечно, — засмеялся Александр, радуясь ее радости. Наденька вместе с куклой подошла к нему и, ткнувшись в колени, сказала:

— Спасибо, дядя Саша.

Он погладил ее мягкие, рассыпавшиеся под рукой волосы и забыл сказать «пожалуйста». А Наденька, разглядывая куклу, продолжала изумляться:

— Ой, и тапочки! А они снимаются?

— Да.

И Наденька сняла с куклы тапочки, снова надела их и спросила:

— А купать ее можно?

— Можно, только надо снять тапочки и платьице.

Наденька стала есть, то и дело поглядывая на куклу, сидящую на диване, и когда Лиля стала укладывать ее спать, Наденька умоляюще попросила:

— Мам, и Настя со мной.

— Какая Настя? — не поняла Лиля.

— Ну кукла!

— А… Сегодня можно, — разрешила Лиля и сказала Александру: — А мы еще на кухне посидим.

Было уже девять часов, и он неуверенно сказал:

— Наверно, мне пора идти…

— Ну, не выдумывай. Никуда ты не пойдешь, здесь ночевать будешь, — сказала Лиля как о чем-то само собой разумеющемся. — Мы с Надей вместе ляжем, тебе постелю на раскладушке.

— А может, лучше в гостиницу пойти?

Лиля засмеялась.

— Наивный ты человек. Как будто тебе там место приготовили. Да и зачем тебе гостиница, все равно ведь завтра придешь сюда. А здесь места всем хватит.

И Наденька попросила:

— Дядь Саш, оставайтесь.

И он согласился, с радостным изумлением подумал: «Неужели я буду спать в одной комнате с ней?»

Они до одиннадцати часов сидели на кухне. Разговор шел спокойный, Александр рассказывал ей о своей работе, — Лиля молча слушала, смотрела на него большими внимательными глазами. А потом он заметил, что лицо у нее усталое, и спохватился:

— Ну, хватит на сегодня, тебе спать надо.

— Да, пожалуй, — просто и необидно для него согласилась Лиля. — Наговоримся еще. Ты посиди, пока я постелю тебе.

Через несколько минут она позвала его:

— Иди ложись, я сейчас тоже приду.

И он вдруг поразился тому, что услышал от нее. Так часто говорила ему жена — но какая же разница была сейчас между этими словами… Раздеваясь, он подумал о том, что эти же слова могла говорить — и наверняка говорила — Лиля своему мужу, и впервые почувствовал ревность к нему.