Заложник

— В некое подобие бойни, — закончил заложник и кивнул. — Боюсь, что так. Добавьте к этому сотни людей, которые приходили в Иерусалим издалека. Кто-то из них приводил с собой животных, а кто-то собирался заменить жертву деньгами. Римские монеты надо было обменять у менял на монеты по половине шекеля. Представьте себе все это. Споры, подсчеты, звон монет, рев голодных животных.

Лицо заложника приобрело выражение возмущения. Он даже пристукнул сжатым кулаком по столу, отчего стальная цепь лениво шевельнулась.

— Храм стал слишком материальным местом. И в таком виде он не мог соответствовать Божественной идее.

Заложник выдержал еще одну паузу, вздохнул и закончил:

— Материальность убивает, доктор. Не только храмы, государства, но и людей. Она превращает в ничто самые чистые и высокие энергии, которые мы получаем из духовного мира. Но, живя в материальном мире, мы не можем отрешиться от всего материального. Мы не можем не жить материальными страстями и устремлениями. И единственным нашим спасением является видение Творца. Только оно способно хоть как-то соединить нас с духовным миром. И хотя это очень трудная работа, но нам придется ее выполнить. Придется.

За дверью зазвучали громкие наги. Заложник метнул на Юсуфа взгляд, в котором явно читалось беспокойство. Щелкнул замок, и дверь открылась. На пороге стоял один из охранников с тарелкой в одной руке и стаканом воды в другой.

— Попробуйте и вы, доктор, попробуйте, — шептал заложник, наваливаясь грудью на стол и отворачивая голову от охранника, словно тот мог что-то прочесть по его губам. — Попробуйте удержать в голове мысль о Творце.

Юсуф даже не взглянул на него, только коротко кивнул и, не произнеся ни слова, пошел к двери.

* * *

На Юсуфа навалилась тоска. Ее причина была не в том, что он уже несколько часов пытался удержать в голове мысль о Творце, а та все время ускользала, уносимая другими мыслями. Просто эти другие мысли были совсем невеселыми. Что сейчас делает Зара? Переживает, пытается его найти? Или покорно ждет его возвращения? Как объяснила детям отсутствие папы? А что сказала родителям?

Юсуф лежал на кровати в отведенной ему комнате, на смятых простынях и пытался привести мысли в порядок. Надо было ему быть настойчивее и настоять на звонке. Одном-единственном звонке. Его голос успокоил бы ее. Хотя… Может быть, правы те, кто утверждает, что все меняется только к лучшему. Может, Зара, измученная неопределенностью, пойдет в полицию, потребует его найти. И в этот дом явятся следователи. Призрачная надежда. Даже если следователи придут. Что это изменит? Он все равно ничего им не расскажет о заложнике. Солжет, будто заболела дочь приятеля, и он должен быть все время рядом с ней. Нет, полиция этого человека не спасет. Его уже никто не спасет. Юсуф перевернулся на другой бок. Он должен успокоиться и принять неизбежное. В конце концов, какое ему дело до этого человека и до его взглядов на устройство мира? Даже если мир устроен именно так, никакого практического применения эта теория не имеет. Ее отвергнут все. И первыми его соотечественники. Никто не будет во имя призрачных идей отказываться от привычных догм, от устоявшегося образа жизни. Может быть, именно поэтому этот человек должен покинуть этот мир.

Эта мысль так поразила Юсуфа, что он сел и спустил ноги на холодный каменный пол. Творец забирает заложника к себе, потому что здесь он — лишний. Он появился не вовремя. Сегодня он может только смутить людей. Слишком поздно все пересматривать. Человечество уже упустило свой шанс. Где-то он уже слышал эту фразу. Да, в том фильме о всемирном потопе и ковчеге Ноя, который он смотрел в саратовском кинотеатре «Победа» в большой и шумной компании институтских приятелей.

Тема библейского потопа Юсуфа не очень интересовала, но он пошел на фильм из-за Джона Войта, которого любил еще со времен, когда смотрел «Полуночного ковбоя». На обратном пути приятели обсуждали размеры ковчега и спорили, мог ли Ной разместить на таком ограниченном пространстве всех животных Земли. А как он за ними ухаживал? Ежедневно чистил тысячи клеток? Или животные жили на свободе? И слоны на таком ограниченном пространстве не затоптали совершенно случайно даже самого крошечного жучка? Большинство будущих врачей сходились в том, что быть такого не могло. Юсуф не участвовал в обсуждении, шел молча и думал о странности человеческой натуры.

Он представил себе, как Ною явился Творец и предупредил о грядущем потопе. Наверняка это произошло ночью. Ной спал, вернее не спал, а пребывал в каком-то сладком забытьи. И вдруг услышал голос. И сразу понял, кто с ним говорит. А может быть, даже увидел какой-то образ. Нет, не образ. Образа быть не могло. Но какое-то свечение, которое могло иметь только одну природу. Когда Творец закончил говорить, Ной проснулся. Весь в холодной испарине, несмотря на жаркую ночь. Несколько секунд он приходил в себя, потом вскочил. Наверное, разбудил жену и сообщил, что ему только что явился Творец. И сказал, что будет потоп…