Заложник

Юсуф улыбнулся своим мыслям. Он представил, как была недовольна жена! Она не понимала, зачем ее надо было будить. Она так выматывается за день. У них, между прочим трое детей. И всех надо накормить, потому что невестки — самые настоящие бездельницы. Вот если бы у них были невестки, как у ее сестры, тогда она отдыхала бы целыми днями. Но им не повезло. Эти даже о мужьях своих не думают. И все хозяйство, между прочим, только на ней. Потому что Ной целыми днями сидит над своими книгами. А мог бы помочь. Или хотя бы не будить ночью со своими глупостями.

А Ной едва дождался утра и побежал сообщать свою новость людям. Призывал их измениться, говорил, что еще не поздно. Но его никто не слушал. Наверняка его объявили сумасшедшим стариком, вызывавшим только жалость и смех. Наверняка по улице за ним бежали мальчишки, слышавшие разговоры родителей, и кричали: «Потоп, потоп! Спасайся, кто может!» и дергали Ноя за подол плаща. Конечно, нашлись какие-то ученые, которые доказывали, «учитывая усредненное количество выпадающих осадков, состав почвы и коэффициент впитываемости воды в данном регионе…», что никакой потоп не возможен. Местные власти были недовольны, просили Ноя не мутить народ и обещали подать жалобу в суд. А старенький Ной упорно твердил свое. Будет потоп. Готовьтесь! Измените свою жизнь и свои взгляды. Или стройте ковчеги! Но от него отворачивались вновь и вновь. Ругали, смеялись и крутили пальцами у виска, наблюдая, как поднимается его ковчег. А потом начался потоп. И люди по пояс в воде брели к ковчегу, чтобы его разрушить. Чтобы не дать спастись тому, кто пытался предупредить их об опасности.

Юсуф рывком поднялся и зашагал по комнате. Что за глупые мысли лезут ему в голову? С чего он решил сравнивать этого человека с Ноем? Нет, здесь все не так. Никакой Творец этому человеку не являлся. И ничего передавать человечеству не просил…

Но тогда откуда у него в голове все эти мысли?

А что, если он прав и все еще можно изменить? А что, если в головах людей, занятых повседневными заботами, найдется место для мысли о Творце? И все они начнут получать эти чудесные энергии, которых хватит на всех. За которые не нужно сражаться, проливая свою и чужую кровь. А что, если люди поймут, что им всем хватит места на земле, если отказаться от глупых принципов и попыток доказать свое мнимое, ими же самими придуманное превосходство?

Юсуф насупился. Что за глупые мысли? Кто скажет об этом людям? Сидящий в подвале заложник, которому осталось жить шестьдесят часов? Или врач, связавший свою жизнь с боевыми отрядами борцов за свободу Палестины? Нет, ни одна, ни другая кандидатура доверия не внушают. Почему же заложник рассказал все это именно ему? Почему Аллах свел их в одном бункере?

В дверь коротко стукнули. Юсуф едва успел сказать: «Войдите», и дверь открылась. На пороге стоял Тайсир.

— Не спишь?

Юсуф пожал плечами.

— Не спится.

Тайсир шагнул в комнату, развернул к себе стул.

— Что случилось? Почему сидишь в темноте?

Под тяжелым взглядом Тайсира Юсуф поежился. Ответ всплыл в голове сам собой. Он беспокоится о жене. Она, наверное, переживает, не понимает, куда делся Юсуф. Тайсир положил тяжелую руку ему на плечо. Надо потерпеть. Осталось немного. В пятницу Юсуф будет дома, и все пойдет, как раньше. Юсуф кивнул. Может быть, ему все-таки позвонить? Тайсир покачал головой. Опасно. Беспилотные самолеты врага висят в воздухе постоянно. Разведслужбы прослушивают каждый разговор. Надо потерпеть. Дома у него все в порядке. Дети были в школе. Заре помогают родители. Приезжают, поддерживают. Не стоит волноваться. Юсуф кивнул. Спасибо за эти сведения. Своей огромной ладонью Тайсир поймал руку Юсуфа. О чем речь? Они же братья. И делают общее дело. Судя по газетам, враг никак не может решить, что делать. Народ требует освободить заложника. Политики колеблются. Кабинет заседает ежедневно. На людей Тайсира уже пытались выйти с какими-то предложениями. Но Тайсир отказался от контактов. Враг должен понять, что с ним нельзя торговаться. Надо платить цену, которую он назначает. Тайсир хлопнул Юсуфа по плечу. Пойдем вниз, ужин готов. Юсуф покачал головой. Ему сейчас не до еды. Тайсир заставил его подняться, обнял за плечи. Возьми себя в руки, брат. Два дня. Только два дня. Юсуф опустил голову.

— А потом?

— А что потом?

Брови Тайсира сошлись на переносице. Либо его люди будут на свободе, либо видеозапись казни заложника разойдется по миру и все — как враги, так и друзья, поймут, что с ним следует считаться. Юсуфу захотелось еще раз задать вопрос «А что потом?» но он наткнулся на грозный взгляд Тайсира и промолчал.