Заложник. История менеджера ЮКОСа

Мы возвращаемся в помещение карантина. До очередной маршировки есть еще часа полтора-два, которые нужно простоять во дворике, если не найдется каких-либо других занятий. Зэки — бесплатная рабочая сила, иначе — рабы. Часто нас уводят на различные работы. Погрузить, перетащить что-нибудь с место на место — святое дело! Разгрузка цемента, досок, коробок из швейного цеха становится для нас привычным делом.

«В соответствии со статьей 106 Уголовно-исполнительного кодекса каждый осужденный обязан отработать на работах по благоустройству колонии не менее нескольких часов в неделю». Нам цитируют статьи УИК, где прописываются обязанности осужденных. Дневальные и сотрудники колонии не вспоминают, что у нас, осужденных, есть еще и права, установленные тем же кодексом.

«Прием пищи осуществляется в специально отведенных местах, в установленное время! То, что вам позволяют пить чай вне стен столовой, есть величайшее благо, ниспосланное вам руководством колонии», — говорит нам дневальный и выносит на улицу чайник с кипятком. Кипяток быстро расходится по кружкам. Всем не хватает, да и чай есть не у всех. Большинство зэков сидят на чифире — крепчайшем чае, который приводит организм в нормальное состояние. Я вижу зэков, которые, отчаявшись добыть кипяток, жуют сухой черный чай и запивают его водой из-под крана. Сигареты заканчиваются. Мужики докуривают оставшиеся сигареты, растягивая одну на нескольких человек. Мне намного легче. Я не курю и могу обходиться без чая. Видя страдания окружающих, я сообщаю мужикам, что готов отдать все сигареты, находящиеся у меня в бауле, и поделиться чаем. Простую на первый взгляд задачу осуществить нелегко. Наши сумки находятся в отдельном помещении, в каптерке, за территорией карантина. Доступ к ним разрешается в строго определенное время, два раза в неделю, по вторникам и четвергам. Сегодня среда. Дневальный обещает завтра вывести меня в каптерку.

Во дворике гуляет коренастый чеченец небольшого роста. Он практически ни с кем не общается и находится в карантине уже несколько месяцев. По сломанным ушам я узнаю в нем борца. Нам есть о чем поговорить. Мы знакомимся. Аслан, член сборной России по вольной борьбе, мастер спорта международного класса, серебряный призер чемпионата мира и чемпион Европы, осужден по статье 205 УК РФ — терроризм. Срок — двадцать три года. Один из его многочисленных родственников из Чечни переночевал у него в квартире в Москве и каким-то образом оказался причастен к взрыву автомобиля у ресторана «Макдоналдс». Аслана тоже взяли. Потом взяли милиционеров, которые взяли Аслана. Они оказались оборотнями в погонах. Теперь сидят все. «И зачем я за Россию выступал?» — как-то посетует он…

Рядом с нами прогуливается Миша К. Высоченного роста, крупный, он осужден по той же статье, что и Аслан, — терроризм. Срок — девятнадцать лет. Мишу посадили за подрыв пассажирского поезда «Грозный — Москва». Был взрыв. Поезд сошел с рельсов. Место для диверсии было выбрано странное. Сделано было все так, будто террористы старались минимизировать урон. На этом участке поезда всегда сбрасывают скорость. Заряд был заботливо заложен под правый рельс, чтобы поезд ушел не под откос, а остался на насыпи. У Мишиного друга рядом дача. Вот и решили взрослые мужчины, по версии следствия, поразвлечься. Миша на детском велосипеде, принадлежащем дочери друга, якобы доехал до места преступления и совершил подрыв. На ходатайство Миши и его адвокатов провести следственный эксперимент и посмотреть, как он мог со своими габаритами влезть на этот велосипедик, судья ответила отказом. Суд присяжных Мишу оправдал, но приговор отменили и судили Мишу еще раз. Ко второму процессу велосипед, изначально проходивший как вещественное доказательство вины подсудимого, пропал. Как только стало понятно, что детский велосипед доказывает его невиновность, улика таинственным образом испарилась…

Михаил со своей боевой биографией очень подходит на роль козла отпущения. Выпускник Московского института стали и сплавов, очень грамотный и образованный, он перепробовал в жизни много профессий. Был журналистом и фотографом. Написал книгу «Русские добровольцы в Сербии» — там он сам воевал и был ранен. Человек, который добровольно и бескорыстно уехал воевать в чужую страну, чтобы помочь братьям славянам, вызывал у меня уважение. Хорошо разбирающийся в истории, обладающий живым умом и феноменальной памятью, он был интереснейшим собеседником. Человек не от мира сего, он был для меня отдушиной, через которую я мог уйти от реальности. Ему, прямолинейному и не привыкшему ни под кого подстраиваться, было здесь очень тяжело. Мы подружились.

* * *