Заложник времени. Заметки. Размышления. Свидетельства

Думаю, еще не наступило время, чтобы можно было подробно характеризовать основные этапы, которые прошла пресса от партийного диктата к гласности. Однако уже сейчас очевидны некоторые черты и особенности последних 2–3 лет существования СССР и того, чем пресса стала в 1992 году в условиях официально провозглашенной демократии.

Время демократических перемен перестройки характеризовалось огромным возрастанием общественного влияния массовых средств информации. Но это время, как и всякое другое, было противоречиво. Уже к концу 1989 года все нагляднее становилось противоречие: с одной стороны, невиданная популярность печати, а с другой – поступательный рост претензий читателей к прессе, критика ее справа и слева, сверху и снизу. Размышляя над этим парадоксом, понимаешь, что существующее противоречие – неизбежное порождение противоречивого времени, отражение сложности тех процессов, которые происходили в обществе на крутом повороте его развития. До крайнего предела были обострены экономические, политические, национальные противоречия – они раздирали общество на части, порождали среди людей смятение, сомнение и неверие в правильности избранного пути. В это время, считаю, особенно сложно было тем, кто был профессионально связан с прессой, ибо тяжело было жить, быть современником такого сложного времени, но трижды тяжелее сопереживать и отражать его, выполняя тяжелую миссию летописца.

Существует точка зрения, что серьезно нарушило связи партии и массовых средств информации признание основной функцией прессы отражения всего того, что происходит в реальной жизни. Негативному влиянию так называемой «теории отражения» много внимания, в частности, было уделено Е. К. Лигачевым в его книге «Загадки Горбачева». По моему мнению, в этой точке зрения в известной степени проявился старый непрофессиональный подход к прессе как послушному рупору партии. Считаю, что отказ от подобного подхода привел к признанию того, что главное назначение прессы действительно состоит в том, чтобы отражать процессы и события реальной жизни. Сколько бы мы ни спорили, именно они, факты и реальные события жизни, главные объекты того, что появляется на страницах печати, в передачах радио и телевидения, а не директивные указания партийных и государственных властей.

Не могу в этой связи не высказать свое мнение об объективности и необъективности, зависимости и независимости прессы. Полемика по этим проблемам ныне не сходит со страниц печати, радио и телевидения. В этой полемике много путаницы, крайних точек зрения, суждений о том, что прессе явно не хватает объективности. Однако если попытаться здраво разобраться, что такое объективность в ее практическом проявлении, то придется признать – это всего лишь принцип, в котором реализуется субъективная позиция журналиста, всегда порождение его взглядов и интересов. С этим же связаны и так часто ныне употребляемые утверждения о независимости печати. Каждый коллектив газеты, журнала живет и работает в реальных условиях огромного переплетения различного рода связей, отношений и многочисленных зависимостей – экономических, социальных, политических, духовных, – и журналисты свободны, независимы лишь в пределах этих взглядов, целей, интересов, ибо зависимость от собственных убеждений и пристрастий – зависимость столь же действенная, как и всякая другая. Не лишено, думаю, оснований утверждение, что независимость так же невозможна, как и вечный двигатель, согласно объективным законам жизни общества. Иное дело, когда под независимостью подразумевается признание инакомыслия, терпимости и небоязнь критики тех, кто не разделяет позиции редакции.

Если внимательно посмотреть, то в нынешних многословных рассуждениях о независимости заметна еще одна особенность. Под флагом независимости в печати все чаще выступает лукавый прагматик-конъюнктурщик, который в угоду чисто коммерческой корысти активно протаскивает все, что еще вчера было недозволенным, вплоть до порнографии, а для прикрытия напускает туман свободомыслия и новаторства. Наблюдения показывают, что здесь мы имеем дело с активным наступлением раскрепощенного мещанина, который успешно завоевывает одну позицию за другой в массовых средствах информации, в литературе, театре, кино, пользуясь тем, что большая часть журналистов, писателей, публицистов, боясь обвинений в догматизме и консерватизме, молчит и не выступает против этого тотального наступления пошлости и бездуховности.