Заложники чужой воли

Сегодня Ярослава уже совершенно уверенно взмахнула прутом и направила коз по ими же протоптанной тропинке в сторону жилища Улава. С высоты каменистого утеса издалека рассмотрела, как мастер с помощниками ставил мачту на новый драккар. Большое вышло судно, красивое. Вот только понесет оно на себе потом вражью силу и к родным для Ярославы берегам.

Правда, уже не в этом году случится отправиться вражьему кораблю в плавание через бурливые воды. Все, погода становилась совсем не пригодная для плавания. А еще Слава подслушала, что вода сделалась, настолько холодна, что попади в нее человек, его сердце не выдержит и остановится. Вот потому еще у обитателей бухты и пасеки с языков не сходило обсуждение вероятности возвращения тех, кто два месяца назад отправился в поход.

И Ярослава задумалась над тем, чего ожидать. А если Ансгар не вернется? Что тогда станет с ней? Из наложниц перейдет в рабыни? Или ее продадут для согрева постели другому норду? Волновалась ли она из-за этого? Похоже, что не очень. Вот и когда две недели назад на пасеку приехала вторая жена местного ярла, Марна, встретила ту без всяких эмоций. На несправедливые слова матери, что это из-за нее Ансгар лишился защиты богов и стал уязвим для вражеского оружия и стрел, лишь отвела глаза к горизонту, где темно-серое небо сливалось с такими же по цвету водами океана.

–– Мой сын о тебе заботится! – в сердцах укоряла ее Марна. – Вон, одежду заказал на всякие случаи жизни. Посмотри, сколько добра для тебя привезла! Здесь есть и рубашки для сна, платья на каждый день и нарядные. А меха? Жена ярла не сможет похвастаться вот такой шубой. А Ансгар велел пошить сразу несколько. Взгляни! Эта из рыси, есть из лисицы. Одна отделка вон той душегрейки чего стоит! Знаешь, что за зверь? Горностай!

Ярослава молчала. Не говорить же, что в тех ее сундуках с приданым, которые присвоили себе норды, было столько ценностей, что все племя местных дикарей сможет перезимовать в сытости, и им еще потом на какое-то время на безбедную жизнь хватит. А наряды? Она носила всегда более изысканные вещи, несравнимые с теми, что привезла Марна. Да только дело было не в тряпках, мехах, ценной посуде, украшениях и самоцветных камнях. У нее близких норды убили или покалечили, свободу отняли, опозорили…

–– Ты, должно быть, дурной глаз имеешь… А может, слова какие-то нашептала?.. – еще больше сердилась женщина на молчание и отсутствующий взгляд Ярославы. – Ни одной девице не удавалось раньше надолго и настолько завладеть вниманием моего сына!.. И посмотреть-то особенно не на что! Ручки и пальчики какие тонкие… однако же они с двухметровым мужским луком справились. Скажи кто ты? В твоем роду были ведьмы? Как удалось моего Ансгара ранить?..

Ярослава хорошо помнила отчаяние и ярость, которые охватили ее во время той стычки. Руки тогда сами нашли лук. Как натягивала тетиву, не соображала толком. Полетом стрелы будто бы взглядом управляла… Ах да, метила точно в сердце варвару, но только отчего-то смертоносный наконечник ударял, куда угодно, только не туда.

–– Моему сыну точно разум повредили… – Марна в бессилии потрясала руками, обходя по кругу застывшую изваянием славчанку. – Зачем ты ему сдалась, да накануне свадьбы?! Он же любую девчонку мог только пальцем поманить…

Славе так и хотелось сказать: насильник твой сын, в причинении боли черпает удовольствие и силы. Но что толку, если открыла бы свои мысли? Ясно, мать иначе видит свое чадо.

–– Думаешь, не знаю, что питаешь надежды избавиться от него и сбежать к своим?..

Тут Ярослава вздрогнула. Да, только этой мыслью она и жива была до сих пор.

–– Но теперь лето кончилось, а с ним и все твои надежды на побег рухнули. И как иначе? Теперь ни один знающий и сильный мореход не сможет пересечь воды, что расстилаются до материковых земель. Вот ты и задумала с отчаяния наших воинов погубить, так? Сознайся же, что нашептала-наколдовала что-то такое, что они не могут к нам вернуться…

Здесь Марна была отчасти права: не питала Слава приязни к захватчикам.

–– А если бы я пообещала тебе помочь через океан переправиться? А?! – мать Ансгара застыла напротив наложницы сына и так и сверлила ее глазами. – Что молчишь? Хочешь ведь к своим перебраться, я точно это знаю! Давай сделку заключим? Ты не станешь препятствовать возвращению Ансгара и его людей на остров, а я… Одином клянусь, что все сделаю для тебя, если вновь обниму сына.

–– Могла бы согласиться, – вздохнула Ярослава, – да кто я такая, чтобы боги меня послушали?

–– Сердце мне подсказывает, что есть такая надежда, – молитвенно сложила руки мать. – Ты только согласись…

–– Ладно. Согласна.

–– Вот и спасибо! – Марна чуть не обнимать наложницу кинулась, да вовремя одумалась, поймав на себе пытливые взгляды пасечника и его внучки, пытающихся понять, о чем второй жене ярла так долго разговаривать с рабыней. – Ты главное постарайся тяжелых и злых дум против Ансгара не иметь. Сдается мне, он сам не виноват в том, что между вами произошло…

–– Серьезно так думаете? – покосилась в горькой задумчивости на нее девушка.