Заложники чужой воли

Вот оно как! И на что же негодовал недавно Никита Михайлович? Да, жена досталась не девственной, что уж там. Только если разобраться, Слава пыталась отбиться от захватчика, и помочь своим в том бою тоже постаралась. Не вышло. Ни самой уберечься, ни муж не смог защитить. Разве нет? Так. А что получилось с приданым? Сундуки норды разграбили? Было. Но тогда за ней еще давали земли возле реки… неплохие наделы, но они никак не сравняться с тем… Она же теперь стала единственной наследницей всех богатств Крутичей… Вот почему Стужский так рисковал, отправившись на острова, принадлежащие нордам? Подумала так Ярослава и невольно поежилась.

Еще с час пути пришлось вытерпеть, и показалась главная усадьба отца Ярославы. Как же не по себе ей было сюда возвращаться… так вот, зная, что дом лишился главы и опоры. А когда бабы дворовые зарыдали-запричитали, то испытала настоящий ужас. Молодая женщина вся сжалась от тех воплей, но тут руки мужа легли на плечи и погладили. Чтобы поддержать? Неужели, князь понял, насколько велико было горе супруги, какой потерянной себя ощущала? Так или иначе, а Никита Михайлович первым спрыгнул на притоптанный снег подворья и помог Славе спуститься с коня. Он бережно обхватывал супругу за талию, когда повел в терем.

–– Ах, крошка моя ненаглядная! – кинулась к Ярославе нянюшка. – Сколько же горюшка да на плечики твои хрупкие опустилось…

От женских рыданий, казалось, сгустился и заколебался воздух в княжеских хоромах. Но потом кто-то из приближенных отца Славы звучно гаркнул, что молодой княгине не вой их бабий нужен, а согреться быстрее да в себя прийти.

–– Не видите, с дороги деточка наша?! Устала, озябла, голодна…

И тут же все пришли в движение. Кухарка с помощницами бросилась в кухню, истопник заковылял в сарай, чтобы потом подбавить дровишек в печи для большего тепла в доме, девки, кто за ведра для горячего купания хозяйки схватился, кто заголосил, чтобы ту же лохань скорее в светелку несли. А кому-то пришлось срочно искать подходящую одежду для княгини.

–– Вот беда-то! Все ж самое нарядное тогда в сундуки положили да увезли…

–– Только зачем сейчас вспоминать то, глупая? Не видишь, на нашей любимице и так лица нет! Живо мчи на чердак – там есть короб с прошлогодними нарядами княжны. Живее же! И тащи, что потеплее…

Что говорить, уже вскоре молодую хозяйку и обогрели, и накормили. Ярослава от тепла, сытости и добрых даже обожающих ее взглядов сомлела. Сидела она за столом, вся разрумянившаяся и чувствовала такое небывалое спокойствие!.. А рядом еще и нянюшка. И, надо же, муж ни на шаг не отходил, и смотрел так ласково, так понимающе… Как же было не почувствовать себя почти счастливой? Непременно. Ярослава и расслабилась. Неужели, все горести закончились? Скорее всего. И предводитель тех диких воинов, что чуть совсем ее жизнь ни порушили, скорее всего, вскорости будет ею забыт… совсем. Вздохнула, глубоко-глубоко.

–– Жена моя, люба ненаглядная, у тебя ж глаза совсем закрываются…

–– И верно! – запричитала нянюшка. – Надобно уже уложить в кровать девочку! Пора ей отдыхать…

–– Где нам опочивальню приготовили? – это голос Никиты достиг слуха Славы?

–– Посветите ж молодым супругам, девки, я ж стара, быстро по лестницам не поспею…

В некой приятной истоме дошла Ярослава до дубовых дверей, ведущих в некогда родительскую спальню. На пороге немного замялась из-за узнавания комнаты, но Никита зашептал на ухо, что жизнь продолжается, а кого призвали боги, с этим уже ничего не поделать. И столько покоя было в его голосе…

–– Все у нас будет хорошо!..

Как же княжне – нет, теперь уже княгине – хотелось ему верить. Потому она и позволила себе расслабиться и дальше. А князь помог раздеться, уложил супругу на разобранную благоухающую луговыми цветами постель и задул свечи. О, да, супружеский долг. Никита неуклонно потребовал от Ярославы его исполнения. И как быть? Разумеется, понимала, что без этого никак не обойтись, ведь муж был в своем праве. Вот только очень уж скованна была, как окаменела, почувствовав на теле руки князя. И в голову ни к месту приходили мысли, что супруг сильно скуп на ласки, в отличие от варвара, сделавшего ее своей рабой. Впрочем, следовало забыть все, что произошло ранее, а там смотришь, и жизнь снова наладилась бы…

А рано поутру князь Стужский отдал приказ готовиться в дорогу. Принял поклоны вместе с присягой от поданных прежнего хозяина многих и многих земель рода Крутичей да и отправился в свои личные владения.

–– Как так-то?! Нисколько ж не побыла деточка в родном доме! Какая такая спешка может быть, что толком молодка не отогрелась, не нанежилась, а ее снова на холод тащат? И даже не пообедавши… – сетовала нянюшка, ворчали в бороды приближенные прежнего правителя, вытирали тайком слезы концами платков девки и бабы, служащие в усадьбе, когда прощались с Ярославой Ефимовной.