Заложники времени

– Мы не получили ничего, Джон. Они были добры к нам – но безо всякой причины. Эти люди доверились нам – и тоже без причины. Они поручили нам подвиг – но веришь ли ты в это?

– Они дали нам пропуск.

– Возможно, он ничего не стоит…

Целый час мы почти не разговаривали. В конце концов, мы дошли до края леса. Перед нами лежала дорога вдоль северного берега реки по лесистой долине, окруженной холмами. Справа находилась мельница и мост через реку Тейн.

Уильям остановился. Я тоже.

– Пора решать, – сказал он.

– Что решать?

– Хочешь ли ты идти по северному берегу реки в Фулфорд, как велела нам мистрис Парлебон, или вместе со мной пойдешь на южный берег.

– То есть назад, в Мортон? Но она сказала, что там солдаты парламента. А если мы вернемся в Мортон… В последний раз нам были там не очень-то рады…

– В Крэнбрук, Джон. Я хочу снова увидеть Крэнбрук. Я хочу увидеть, где мы выросли, старую крепость, где мы играли детьми, старый дом, где жили и умерли наши мать и отец. Я хочу увидеть то, что считаю своим домом – в последний раз.

– Но почему? Почему сейчас?

– Нам наговорили столько лжи. А ты – ты же всегда был таким чутким, – как ты этого не почувствовал?

– О чем ты говоришь, Уильям?

– Судьбу не обманешь, – махнул рукой брат и закрыл глаза.

– Уильям, я не могу покинуть тебя. Ни за что на свете. Ты не только мой брат, ты все, что есть у меня в целом мире. Я не могу покинуть тебя – это все равно что отказаться от собственного сердца.

– Ты хочешь увидеть, как я умираю?

– Нет, конечно же, нет!

– Тогда иди своим путем. Иди и делай свое доброе дело.

С этим словами он обнял меня и прижал к груди. Уильям долго не отпускал меня.

– Уильям, не дури! Ты не бросил меня, когда я подобрал того ребенка, и я тоже не покину тебя. Я буду твоим братом до конца времен. До конца времен, Уильям – а не только до конца сегодняшнего дня.

– Так ты не пойдешь своим путем?

– Нет! Никогда!

– Тогда дай мне твою суму.

– Что?

– Дай ее мне. Я должен нести письмо-пропуск.

– Почему?

– Или отдай ее мне, или иди своей дорогой без меня.

Мы смотрели друг на друга.

– Не отдам, пока ты не скажешь мне правду.

Уильям глубоко вздохнул.

– Вспомни, эти люди доверили нам свою тайну. Я думал об этом. Ты разозлил их, когда заговорил об изменении божьей воли. Они сочли нас католиками. И все же рассказали нам все о Фулфорде.

– И что?

– Никто не доверяет чужакам, особенно если те придерживаются другой веры. Ты сам доверил бы еретику свои секреты?

– Мистрис Парлебон сказала, что нам необязательно уговаривать ее брата – главное, доставить письмо.

– Именно. Ее волновало только письмо. И знаешь почему?

– Нет.

– Потому что они хотят, чтобы он сражался.

Я уставился на него, пытаясь понять, что он имеет в виду. Я поверить не мог в такое двуличие. А потом я вспомнил слова мистера Парлебона при упоминании имени молодого человека. Он говорил об опасности жизни в Оксфорде или Эксетере – двух последних оплотах роялистов.

– Дай мне твою суму.

Я отдал суму. Уильям открыл ее и вытащил письмо. Письмо было написано на белом материале, похожем на пергамент, но более тонком. И он прочел его.

– Что там написано?

– Почерк не похож на наш, но, насколько я вижу, в нем говорится, чтобы нас беспрепятственно пропускали.

– И все?

– Кроме общих любезностей…

Уильям засунул письмо обратно в суму и взвалил ее на плечо.

– Пошли в Крэнбрук.

Мы направились к мосту. Снег стал очень глубоким – два-три фута, а кое-где и глубже. Дорогу полностью замело – за день по ней никто не прошел и не проехал. Справа и слева перекликались птицы. Мы видели, как они порхают между голыми ветвями – они явно страшились, что из-за снега придется голодать. В небе парили пустельги, выискивая добычу. Мы попытались забраться на покрытые снегом гранитные стены, тянувшиеся вдоль дороги. Нам казалось, что снега на них меньше. Но это еще больше затормозило наш путь – постоянно приходилось думать о скрытых под снегом трещинах, ямах и разбитых камнях.

Стало еще холоднее. Пар от нашего дыхания отражал лучи солнца.

Мы прошли Уиддон-Парк и вышли на старую дорогу из Чагфорда в Крэнбрук – мы так хорошо ее знали. Но теперь мы шли там, где прошли другие – причем недавно. Судя по глубоким следам, здесь прошло немало солдат. Я знал, что нам осталось три дня, и все же боялся, что нас схватят солдаты. Подняв глаза, я увидел старую крепость – развалины были засыпаны снегом. Мне казалось, что оттуда уже следят за нами, и дрожал я уже не только от холода. Я понимал, что мы оказались как на ладони: две фигуры в темной одежде посреди бескрайних снегов.

Уильям заметил мое беспокойство.

– Что тебя беспокоит?

– Если встретим солдат, я не буду знать, что им сказать.

Через несколько минут на перекрестке мы увидели солдат. На них были металлические нагрудники, такие же пластины защищали спины. На головах у них были круглые шлемы. Вооружены солдаты были длинными пиками. Приблизившись, мы увидели, что к перекрестку подтягиваются и другие группы.

– Похоже, все они – сторонники парламента, – сказал я, переводя дух.

– Если бы это были люди короля, они не вели бы себя так свободно.