Заложница

Тайл услышала грохот, звон стекла, увидела разбитую дверь магазина и осколки, сыпавшиеся на неподвижное тело Ронни. Она не могла потом вспомнить, кричала она или нет. Не помнила, как пробежала расстояние до магазина и упала на колени прямо среди осколков стекла.

Она не помнила, как кричал Хуан:

— Я Мартинез, тайный агент Казначейства! Работаю под прикрытием!

15

От антисептической жидкости, которой санитары смазали ей ранки, колени и руки нещадно жгло. Осколки стекла пропороли джинсы, которые пришлось отрезать выше колена.

Тайл вообще не замечала порезы, пока медсестра не принялась вытаскивать из них осколки стекла маленьким пинцетом. Только тогда стало больно. Но на боль она внимания не обращала. Ее куда больше интересовало происходящее вокруг.

Тайл сидела на каталке, отказавшись влезть в машину «Скорой помощи», и пыталась что-нибудь разглядеть через плечо женщины, обрабатывающей ей руки и ноги. Вокруг творился настоящий хаос. В бледном свете зари проблесковые маячки, установленные на дюжине полицейских машин и машинах «Скорой помощи», создавали слепящий калейдоскоп разноцветных огней. Те из медиков, которые не кинулись к Ронни, возились с ней, агентом Мартинезом и Кайном.

Прессе не разрешили приблизиться к месту действия, но вертолеты газет и телевизионных станций жужжали над головой, как рассерженные жуки. Вдоль дороги, идущей вдоль оврага, выстроились фургоны телевизионных компаний. Спутниковые антенны, установленные на их крышах, отражали первые лучи всходящего солнца.

Обычно Тайл Маккой в подобной ситуации расцветала. Это была ее стихия. Но сейчас, глядя в камеру и готовясь к прямой передаче в эфир, она не ощущала привычного всплеска адреналина. Она пыталась выработать в себе нужный ей энтузиазм, но понимала, что ничего не выходит. Оставалось только надеяться, что зрители ничего не заметят, а если и заметят, решат, что это результат испытания, которое выпало на ее долю.

Разумеется, ее репортаж снимался на весьма драматическом фоне. Ей пришлось кричать, чтобы ее было слышно за шумом винта вертолета, увозившего Ронни Дэвидсона в ближайший пункт «Скорой помощи», где уже ждала бригада хирургов, готовая заняться раной в его груди. Ветер, поднятый винтом вертолета, бросал ей в лицо песок. «Я вовсе не плачу, — сердито говорила она себе. — Это просто песок попал в глаза».

Закончив краткий отчет о событиях последних шести часов, Тайл устало передала микрофон Кипу, который поцеловал ее в щеку.

— Блеск! — воскликнул он и кинулся снова снимать, радуясь, что благодаря ей получил доступ туда, куда не пустили других операторов.

Только покончив с этим делом, Тайл позволила осмотреть свои руки и колени. Теперь, обратившись к медсестре, она сказала:

— Вы должны что-то знать. Ронни Дэвидсон жив?

— Простите, мисс Маккой, но я ничего не знаю.

— Или не хотите сказать?

Женщина устало взглянула на нее.

— Я действительно не знаю. — Она завернула крышку бутылки с антисептиком. — Вообще-то вам лучше поехать в больницу. Могут остаться мельчайшие осколки…

— Все в порядке. Ничего больше нет. — Тайл спрыгнула с каталки. Колени жгло от многочисленных порезов, но она старалась не морщиться от боли. — Спасибо большое.

— Тайл, ты как? — На нее налетел Галли. — Эти козлы не пускали меня к тебе, пока твои коленки не подлатают. Видео получилось просто блеск! Твое самое лучшее. Если в результате ты не получишь свой прямой эфир, то нет в жизни справедливости. Тогда я сам подам в отставку, уйду с телевидения.

— Ты что-нибудь слышал, в каком состоянии Ронни?

— Ничего.

— А Сабра?

— Тоже ничего. Я видел только, как тот ковбой передал ее доктору Джайлсу и они увезли ее на вертолете.

— Кстати, а как сам Док? Он где-то здесь?

Галли ее не услышал. Он покачал головой и пробормотал:

— Жаль, что они не допустили меня до Денди. Через пару минут он бы пожалел, что родился!

— Я полагаю, его арестовали?

— Шериф велел трем своим помощникам — ну и мордовороты, я тебе скажу! — отправить его в участок.

Хотя Тайл видела это собственными глазами, она все еще не могла поверить, что Денди выстрелил в Ронни Дэвидсона.

— Не понимаю, как такое могло случиться, — вздохнула она.

— Про этого ублюдка все забыли. Он здорово притворялся перед Кэллоуэем. Плакал, заламывал руки, признавал, что вел себя погано… Он заставил нас поверить, что осознал свои ошибки, что все всем простил и только хочет, чтобы Сабра была в безопасности. Скотина!

Тайл больше не могла сдерживаться и заревела.

— Это я виновата, Галли. Я обещала Ронни, что он сможет выйти спокойно, что, если он сдастся, никто его не тронет.

— Мы все обещали ему то же самое, мисс Маккой.

Она повернулась, заслышав знакомый голос, слезы мгновенно высохли.

— Я страшно зла на вас, агент Кэллоуэй!

— Как уже сказал ваш коллега, мы все купились на наигранное смирение Денди. Никто не знал, что он захватил с собой охотничье ружье.

— Дело не только в этом. Вы могли предупредить меня насчет этого типа — Хуерты, когда я выносила ребенка.

— А если бы вы знали, кто он такой, как бы вы поступили?