Заложница

Позднее она призналась мне, что возблагодарила судьбу, что именно я случайно написал ей, когда необходимо было с кем-то поговорить, но об удачном стечении обстоятельств речи не шло. Дело не в судьбе и не в провидении. Мы сами дирижируем своими оркестрами и можем выбирать играющих в них музыкантов.

Однако я действительно чувствовал себя ответственным за Сандру. Был единственным, кому она рассказала об издевательствах мужа – и как я мог оставить ее без помощи? Сандра была запуганной и незащищенной, но за ее почти полным отсутствием уверенности в себе я разглядел вдумчивую, участливую и наделенную состраданием женщину, которой была небезразлична судьба планеты. Женщину на грани отчаяния, чье разрушительное неверие в собственные силы делало ее благодарной за одно-единственное слово похвалы. Я увидел человека, настолько привыкшего к тому, что ее собственные мысли подменяются чьими-то чужими, что из нее можно было вылепить то, что мне нужно.

Я осознал открывшуюся передо мной возможность.

Стать пастырем и повести за собой свою паству.

Глава двадцать девятая 6 часов до Сиднея. Майна

Женщина, называющая себя Миссури, в зеленом джемпере ручной вязки из плотной шерстяной пряжи.

Страх, от которого меня трясет, потихоньку ослабевает. Передо мной не террористка, которую я ожидала увидеть. Это чья-то бабушка. О безопасности, конечно, и речи не идет, но если остальные такие же, как она…

Вероятно, подобная мысль пришла в голову не мне одной, потому что стоящие около кресел и в проходах пассажиры, словно по команде, начинают медленно приближаться к ней. Я лихорадочно соображаю, стараясь представить, что произойдет, когда мы повалим Миссури на пол. В специальных ящичках находятся пластиковые стяжки для запястий, и сколько бы их здесь ни было, нас все равно больше. Нам лишь нужно, чтобы…

Неожиданно Миссури задирает кверху свой зеленый джемпер, и все мгновенно меняется.

Группка пассажиров резко подается назад. Под джемпером – четыре пластиковых пакета, приклеенных скотчем к широкому поясу, туго перехватывающему ее грудь. Пакеты черные, их содержимое достаточно мягкое, чтобы уголки пакетов слегка загибались. От каждого из них тянутся, чуть повисая, два коротких проводка, исчезающих в верхней части джемпера.

– Сядьте!

Миссури делает шаг и останавливается в передней части салона около входа в кухню. Пассажиры медленно возвращаются на свои места. Гнетущее и наполненное ужасом молчание нарушается лишь плачем Лахлана и возбужденным гомоном пассажиров в хвостовой части самолета, не обращающих внимания на только что случившееся. Я различаю голос бортпроводницы из экономкласса, заверяющей кого-то, что все под контролем, и по спине у меня стекает капелька пота.

На борту самолета бомба.

Все жалуются на очереди при прохождении проверки безопасности. Слышатся стоны, когда пассажиры снимают обувь; можно видеть, как они бегут, расталкивая друг друга, к посадочному выходу, потому что у них не осталось достаточно времени для проверки. Я что, похож на террориста? – обозленно восклицают они, когда их отводят в сторону для досмотра. Но ведь террористы бывают самые разнообразные, а именно эта одета в зеленый джемпер ручной вязки.

– Она блефует, – шепчет Франческа.

Мы стоим в проходе с той же стороны, что и Миссури, только за несколько рядов от нее. Мне хочется, чтобы она опустила джемпер, словно скрыв взрывчатку; Миссури может поколебаться в своей решимости пустить ее в дело.

– Не исключено. Хочешь рискнуть?