Заложница

Я мысленно повторяю эти слова, когда мы с Франческой идем по салону и наливаем воду под бдительными взглядами угонщиков. Я вернусь к тебе. С каждым повтором я все больше уверена в своем возвращении и в том, что у меня хватит сил пережить творящийся здесь кошмар.

– Все нормально? – Это Роуэн, пассажир, помогавший спасти Кармелу. Он снял пропитанную кровью спортивную фуфайку и надел почти такую же, только другого цвета. – Мне разрешили достать ее из ручной клади. – Он смотрит на мою забрызганную кровью униформу. – Хотите что-нибудь надеть? Я всегда вожу с собой запасную одежду на случай, если мой багаж потеряется.

– Спасибо. У меня все нормально.

Кровь Кармелы на униформе воспринимается мной как заслуженное наказание и напоминание о том, что уже утрачено.

– По-моему, у остальных нет взрывчатки, – тихо произносит Франческа, не сводя глаз с салона. – В руках у них я ничего не наблюдаю.

Угонщики расхаживают туда-сюда по салонам, крича на пассажиров, чтобы те держали руки на виду. Я внимательно разглядываю угонщиков, обращая особое внимание на то, как они размахивают руками. Невозможно определить, что у каждого из них под одеждой, но Франческа права: спусковых механизмов у них нет.

Смогли бы мы навалиться на Миссури и вырвать детонатор у нее из руки, прежде чем ей представится шанс пустить его в ход? Сердце у меня начинает колотиться, на лбу выступает пот. Шансы на успех ничтожны, а если наша попытка не удастся… Я вспоминаю случаи, когда Адам задерживал опасных преступников, а потом спокойно мне о них рассказывал. Какие-то кулаки, какие-то иглы, какие-то ножи. Сдержанно и мужественно.

Я вернусь к тебе, – беззвучно повторяю я свою мантру, и на сей раз думаю не только о Софии.

Когда Миссури вновь появляется в проходе, мы вытягиваемся в струнку: одного вида пластита и проводов у нее в руке достаточно, чтобы заставить нас подчиняться.

– Марш в экономкласс! И воду отсюда уберите! – Она поворачивается в сторону салона, снова хлопает в ладоши перед тем, как прокричать приказ: – Все в хвост самолета! Живо!

Последнее ее слово вызывает беспорядочную давку среди рванувшихся из бизнес-класса через бар в экономкласс.

Когда мы проходим мимо них, я слышу, как Миссури говорит Замбези:

– План меняется. Нужно увести их подальше от места наших действий.

Рядом с баром нас бесцеремонно разделяют на две группы, а потом распихивают по обеим сторонам экономкласса. Меня толкают к правому проходу вместе с Франческой, Роуэном и двумя журналистами. Впереди нас араб из кресла 6J, но он стоит на месте. Араб напряжен, и, когда мы протискиваемся мимо него, я улавливаю едкий запах застарелого пота. В хвостовой части замечаю дежурившую смену бортпроводников, сгрудившихся на полу. Дверь, ведущая в отсек отдыха со спальными местами, по-прежнему заперта. Там поняли, что происходит, и решили спрятаться?

– Всем сесть. Живо!

Мы буквально падаем на пол между рядами кресел с пассажирами экономкласса, и от внезапно образовавшейся скученности мне кажется, будто я не могу дышать. Я в передней части прохода, за мной Франческа, потом Роуэн, Дерек Треспасс и Элис Даванти.

– Руки за головы!

Сотни пар локтей взлетают вверх и замирают. Лахлан громко кричит. По всему салону, словно лесной пожар, расползаются приглушенные всхлипывания и плач.

Длинноногий Янцзы находится около бара. При приближении Миссури он отвешивает нарочито церемонный поклон и щелкает каблуками:

– Янцзы, прибыл для несения службы!

– Вы не очень-то торопились, – усмехается она.

– Я полагал, что у вас все под контролем.

Лицо Миссури дергается, будто она пытается решить, быть ей польщенной или выразить раздражение. И тут странный диалог двух угонщиков в носовой кухне внезапно становится ясным и понятным.

Женщина, вот как?

Да уж вот так.

– Они не знают друг друга в лицо, – говорю я Франческе. – Они впервые встречаются в реале.

Араб по-прежнему стоит на месте, глаза лихорадочно блестят. Я пытаюсь перехватить его взгляд, чтобы намекнуть, что он подвергает нас всех опасности, когда Миссури шипит ему:

– Ганг, возьми же себя в руки.

Ганг?

Араб кивает, встает, чуть раздвинув ноги, по центру свободного пространства и внимательно смотрит в дальний конец салона. Меня пробирает озноб, когда я вспоминаю, как отметала прочь свои подозрения и корила себя за них.

Миссури приказывает мужчине, находящемуся на другой стороне салона:

– Нигер, следи за проходом!

Ганг. Нигер.