Заложница

– Валери, – в голосе брата непривычная тоска, – сестрёнка… Ты не понимаешь… Этот человек действительно оказывает нам неслыханную любезность. Он маг невероятной силы… Ты нашла его на поле, с переломанными костями. Меньше чем за четверть часа он срастил их полностью. Ты можешь представить себе уровень могущества, способного на подобное? Ах, ты же не знаешь, что целительская магия – самая сложная, требует наибольших затрат. Другой бы пластом лежал сутки, этот же Кэл… «Кэл». У рэвранцев абсолютно непроизносимые имена. Наш маг представился так, словно он не первый раз в Арвэре. Он изображает пленника, хотя, не сомневаюсь, в Бэргри его держит лишь собственное желание.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – возмущаюсь я.

– Идёт война, – голос Вэра становится глухим и безжизненным. – Я обязан защищать Источник, заботиться о своих людях, оберегать вас с Ларой. Кэл не пытается выведать тайные сведения, не угрожает, не нападает и ведёт себя вполне дружелюбно. Скажи, он обидел тебя во время вашей прогулки?

– Попробовал бы он!

Вздох брата говорит о том, что вполне бы мог.

– Однажды, Валери, я видел, на что способны маги. Нас из училища отправили на практику в Вейрз, это в приграничье. Тринадцать… нет, четырнадцать лет назад. Тогда мы ещё поддерживали мирные отношения с Рэврой. В Вейрзе были разумный градоправитель, нехватка пригодной для строительства ровной земли и гора рядом с городом, размером с десять наших замков. Градоправитель нанял мага. Пришёл юноша, хлипкий – дунь, закачается. Этот мальчишечка посмотрел на гору – просто посмотрел, Валери! Не размахивал руками, не читал молитв… И на моих глазах гора начала осыпаться песком. Через день там была готовая стройплощадка… Я не хочу, чтобы мои сёстры, мои люди, мой дом превратились в пыль.

Стою, присмиревшая. Пытаюсь представить огромную гору, тающую на глазах.

– Вэр, но тогда… У Арвэра нет шансов в этой войне!

– Все наши шансы, – брат вымученно улыбается, – что Рэвра одолеет нас быстро и не станет глумиться над побеждёнными. Или тот маг был исключением, и таких у них немного. А Кэл… он играет, Валери. Если бы он угрожал нам, мне пришлось бы встать на его пути и погибнуть с оружием в руках. Но пока он просто забавляется, я буду помнить о долге.

– Леди Валери! – слышим мы. – Ты куда пропала? Мы ещё не поднимались на крышу!

– Он прилично себя ведёт? – полушёпотом спрашивает Вэр.

Вполне. Нахамить больше не пытается, даже порывается подать руку или открыть передо мной дверь. Только…

– Он пугает меня до дрожи! Но, раз надо… я потерплю.

В солнечный летний полдень на крыше жарко, лоб покрывается испариной. Кэл искоса глядит на меня – и возникает лёгкий прохладный ветерок.

– Всегда забываю, что люди не умеют корректировать температуру тела, – поясняет он с усмешкой.

– Люди в такую погоду предпочитают прогулки по тенистому саду, – парирую я, – или отдых на террасе, выходящей на север.

– Я с удовольствием прогулялся бы с тобой по саду, – глаза озорно поблёскивают, – но я же пленник! Заперт в замке.

Хочу сказать ему, что он позёр и шут, но вспоминаю Вэра и прикусываю язык.

– Леди Валери, – Кэл указывает на лес, поля, селения вдалеке, – вся эта земля принадлежит твоему брату?

– Нашему роду. Вдруг с Вэрэйном что-то произойдёт, и он не оставит наследников, тогда Бэргри перейдёт к Ларэде. В случае если и она умрёт бездетной, земля достанется мне. Но один из нас обязан продолжить род. Поэтому среди лордов принято заводить много детей, чтобы всегда имелся прямой потомок.

Если бы мама не умерла, у меня обязательно были бы младшие братья и сёстры.

– В Рэвре считают за великое счастье иметь хотя бы одного ребёнка…

На секунду мне кажется, что рядом со мной иной человек. Не кривляющийся юноша, а много переживший старик – такая боль в этих словах. На секунду. В следующий миг сухие губы трогает насмешливая, раздражающая улыбка.

– Если у вас проблемы с деторождением, почему вы брезгуете браками с людьми? – вырывается у меня.

– Кто вам это сказал? – ухмыляется он. – Просто пока не встречалось людей, согласных соединить свою жизнь с магом. Ведь мы, леди Валери, заключаем обряды не путём бормотания красивых фраз в присутствии родственников. Нас в Храмах связывает магия.

– И в чём разница?

– Ваши пары изменяют, могут ненавидеть друг друга, плодить бастардов. При желании развестись.

– А в Рэвре провинившихся жён и мужей показательно наказывают? Сажают в тюрьму, лишают привилегий? Или, – презрительно морщу нос, – Рэвра сохранила древние обычаи? Сечь ремнём, к примеру, брить наголо, клеймить…

Его глаза вспыхивают:

– Вот, оказывается, какие слухи ходят в Арвэре… Нет, леди Валери, телесные наказания у нас не практикуются больше тысячи лет. Супруги же приносят клятву, после которой причинение зла одному из них другим становится невозможным.

Фыркаю:

– Даже если я терпеть не могу собственного мужа? Мечтаю его извести, отравить?

– Ритуал делает двух людей единым целым: ты захочешь убить себя, Валери?

Молчу. Он не первый раз сбивается, но я строго слежу и не позволяю вольностей.