Заложница моей души (СИ)

— Ужин готовить, — оттолкнула мужа девушка, на что тот рассмеялся и послушно спустился вниз.

Клэри медленно подошла к зеркалу и посмотрела сама себе в глаза. Сколько это уже длится? Полгода? Девушке казалось, что она влюблена в Алека всю свою жизнь. О чем бы она ни думала, всегда к этому так или иначе относился Лайтвуд.

Он был везде, в каждом миллиметре, каждом вдохе кислорода и каждой секунде жизни. Алек наполнял существование Клэри смыслом, он сам был причиной жить. Девушка вставала по утрам с мыслью о том, что через пару минут она увидит мужа, и это ожидание казалось ей верхом счастья. Но настоящим счастьем было видеть его, слышать его голос, смех, чувствовать, как он приобнимает за талию или едва ощутимо касается губами уха, когда желает доброй ночи. Клэри ощущала себя наркозависимой, ей было мало, чертовски мало Алека, и вместе с этим он заполнял собой каждый её день.

Задумчиво напевая себе под нос, Лайтвуд хозяйничал на кухне в ожидании Клэри. Мысли брюнета больше не были полны страха перед всем живым и нерешительности. Алек был просто счастлив.

Парень смог принять свои чувства к Клэри. Увидев её однажды ночью на крыльце дома, до носа укутанную в плед, Алек вдруг понял, как все на самом деле просто. Она стояла, ежась от холода, и задумчиво улыбалась своим мыслям. Брюнет не мог отвести глаз от жены. Раньше он даже не подозревал, что человек не его пола может быть так красив.

Реальность с пинка открыла дверь и ударила Лайтвуда лопатой по голове. Он влюблен, чертовски влюблен в эту маленькую рыжую девочку. Алек тогда был так ошарашен собственными мыслями и открывшейся ему реальностью, что тихо зашел в дом и всю ночь простоял у своего окна. Парень понял, что природа бывает обманчива, она может шутить, шутить жестоко, кидать человека, свое творение, из одного омута в другой, может скрывать правду за объемной стеной лживого понимания.

Теперь Алек совершенно по-другому стал смотреть на Клэри. Он невольно замечал каждое её движение: как она, рассуждая, накручивает прядь волос на палец, как смешно дергает носом, когда раздражена. Иной взгляд появился у Лайтвуда и на тело своей супруги. Тайком, пока она не видит, он задерживался взглядом на плавных изгибах тела, на стройных ножках, а потом стыдливо отводил взгляд, чувствуя себя каким-то извращенцем.

И сейчас этот извращенец стоял в зеленом фартуке, прищелкивая пальцами правой руки в ритм играющей в гостиной песни, а левой рукой держал ложку и помешивал варящиеся спагетти.

— Слушай, — обратился он к супруге, когда услышал, как она спускается по лестнице, — ты же на последний курс перешла, да?

— Да, — надевая второй, розовый фартук, ответила Клэри. — А что?

— Может, следующим летом рванем куда-нибудь? — предложил Алек, пробуя спагетти. — На Бали какие-нибудь.

— С чего это такое предложение? — приподняла бровь Клэри, заглядывая в кастрюлю брюнета. — Не переварил?

— Не, — мотнул головой Алек. — Мясо помешай. Мы с тобой уже год как женаты, а так нигде и не были. Я, как честный и благородный муж, обязан свозить тебя отдохнуть. Лук добавь.

— Сама знаю, — пробурчала девушка. — Дожить надо сначала до лета. Вдруг я завалю выпускные экзамены?

— Я тебе завалю потом, — угрожающе протянул Лайтвуд. — Будешь лично отрабатывать.

— Это как это? — прищурившись, поинтересовалась Клэри.

— Я придумаю, — подмигнул ей Алек.

Именно в такой домашней атмосфере, за такими разговорами, Лайтвуды понимали, что все так и должно быть, что все идет так, как надо. Не было ощущения неправильности, неловкости, — того, что они чувствовали в прежних отношениях.

Алеку и Клэри было комфортно вдвоем, и плевать они хотели на законы природы, согласно которым не имели права быть вместе.

========== Давай объявим бунт ==========

— Давай объявим бунт, — еще не открыв глаза, предложила Клэри.

— Так, ты, бунтовщица, — усмехнулся Алек, стоя в дверях комнаты супруги, — вставай давай. Сегодня, между прочим, праздник. Ровно год назад на свет появилась новая ячейка общества.

— Не говори такими умными словами, когда я не проснулась, — сморщилась девушка.

— Годовщина у нас сегодня, — хохотнул брюнет. — И нас уже ждут в Нью-Йорке.

— Вот чёрт, — выругалась Клэри, садясь на кровати. — Я же еще не решила, что надеть.

— Началось, — рассмеялся Алек.

На сборы и приготовления ушло около двух часов. Лайтвуд, в отглаженных черных брюках и черной рубашке, уже сидел в гостиной перед телевизором и терпеливо ждал жену. Конечно, Клэри пробовала возражать против черной рубашки, но Алек был непреклонен: это его цвет, и он ему идёт.

Когда Клэри, довольно улыбаясь, покрутилась перед мужем в коротком облегающем белом платье, у Алека голова пошла кругом. Девушка была очень красива, а сияющие глаза только добавляли шарма.

Брюнет поднялся на ноги и подошёл к Клэри.

— Ты… — парень провел языком по внезапно осохшим губам, — прекрасна.

Клэри скромно опустила взгляд, щеки охотницы покрылись румянцем.

— На себя посмотри, — прошептала она.