Заложница моей души (СИ)

Они проводили вместе все больше и больше времени. Им самим было удивительно то, что они прожили почти полгода вместе и так не узнали друг друга. Желая исправить это, сократить расстояние между ними, Клэри подбила Алека на такое времяпрепровождение, как ежевечерний просмотр какого-нибудь фильма. Оказалось, Лайтвуд совершенно не был знаком с современным кинематографом. Парень, пожимая плечами, объяснял это тем, что в Нью-Йоркском Институте ему было элементарно некогда заниматься такими глупостями.

Именно тогда, расположившись вдвоем на большом диване в гостиной перед плазмой, закусывая каким-нибудь попкорном или фруктами, супруги Лайтвуд начали заново привыкать друг к другу. Клэри осторожно клала свою голову на колени Алеку, в то время как тот, закусив губу, привыкал и приучался к тому, что прикосновения — это нормально. Спустя время он смог справиться с внутренним отвращением и лишь улыбался, когда супруга, устав долго лежать на диване в одной позе, устраивалась у него под боком, положив голову на плечо или на колени Алеку, если тот сидел. Лайтвуд не замечал, как, увлекшись действительно интересным фильмом, начинал перебирать волосы Клэри, пропускать их через пальцы. Однажды он вовсе поймал себя на том, что осторожно поглаживает девушку за ушком, а она в этот момент лежала, едва дыша.

Помогая Алеку вернуться в реальность, Клэри вытаскивала его на прогулки. Пара часто гуляла в городском парке или просто по городу, особенно в сумерках, когда Аликанте только погружался в темноту и зажигались фонари. Держась за руки, Лайтвуды разговаривали и разговаривали, так долго и много, как никогда не разговаривали.

Именно во время одной из прогулок Алек узнал, что Клэри обожает рисовать, и девушка по приходу домой, немного стесняясь, показала супругу его портрет. Лайтвуд врос в пол перед холстом, откуда на него смотрел он сам.

— Но… зачем? — только и мог спросить парень, но ответа на свой вопрос он не получил.

Клэри просто не знала, что ответить. В тот момент, когда она рисовала этот портрет, она не могла думать ни о ком другом, кроме Алека, но говорить ему о том, что она скучала по нему тогда, девушка не хотела. Она понятия не имеет, что творится в душе у мужа, как он отреагирует на ее слова.

— Я даже не знаю, что сказать, — прошептал Алек, переводя взгляд с холста на Клэри. — Это потрясающе. Никогда не думал, что стану предметом чьего-то вдохновения. Спасибо.

Даже от такой похвалы, немного несуразной и суховатой, сердце Клэри зашлось в бешеном темпе.

Шло время. Алек уже оправился и стал нормально реагировать на людей вокруг, но одна только Клэри больше и больше заставляла его задыхаться от чувств, которые все крепчали, чем вгоняли парня почти в состояние сумасшествия. Он не понимал себя, своей природы и больше не знал, к какой ориентации себя причислить. Да, рассматривать мужчин в сексуальном плане ему было все еще противно, но и ни одна из девушек не привлекала его. Кроме Клэри, один взгляд которой запускал табун мурашек по коже брюнета.

Оба понимали, что рано или поздно придет день, когда им придется объясниться. И такой день наступил.

***

— Лайтвуд, а Лайтвуд, — протянула Клэри, внимательно изучая содержимое своего гардероба.

— Сама ты Лайтвуд, — отозвался парень из коридора и вскоре уже стоял в дверях комнаты жены. — Чего тебе?

— Ты же помнишь, что мы завтра должны быть у родителей? — зарываясь еще глубже в шкаф, поинтересовалась девушка.

Алек нахмурил брови и запустил руку в волосы, судорожно соображая, какой праздник он опять упустил из виду. На днях рождениях у всех, кому положено было родиться до сегодняшнего дня, они были, на календарных праздниках тоже, даже на День Конклава и то в Нью-Йорк рванули. Теперь-то что?

— Конечно, помню, — прощупывая почву, отозвался брюнет.

— Да ни черта ты не помнишь, — выглянув из-за дверцы шкафа, хохотнула Клэри и запустила в Алека золотого оттенка туфлей. — Какое число завтра?

Лайтвуд, ловко поймав обувь, снова нахмурился.

— Пятнадцатое сентября. А что? — тут он бросил взгляд на туфлю в своих руках и шлепнул себя ей же по лбу. — Вот чёрт.

Клэри отошла от шкафа и замерла напротив брюнета, заигрывающе глядя ему в глаза.

— Ровно год назад ты с постным лицом стоял у алтаря, а я шла к тебе по проходу в этих жутко неудобных туфлях и платье, в котором дышать нельзя, — прищурившись, произнесла девушка.

— Шла бы голой, — пожал плечами Алек. — Думаю, никто бы не отказался посмотреть.

— Ах ты скотина, — рассмеялась Клэри и шлепнула мужа по плечу.

— Не, ну я бы отказался, конечно, — отбиваясь от супруги, ответил тот. — Мне это тогда было не интересно.

Рыжая приподняла бровь.

— А теперь интересно что ли?

— А теперь… — брюнет подмигнул Клэри, — теперь пора готовить ужин.

— Иди-ка ты знаешь куда, — уперла руки в бока девушка.

— Куда? — игриво склонил голову Алек. — Ну давай, скажи, куда?

Немыслимо голубые глаза парня снова поймали Клэри в плен, лишая возможности рационально мыслить, а черти, пляшущие в глубине его зрачков, дразняще показывали языки.