Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме

Муж по-прежнему не позволял мне работать. Это крайне ущемляло меня. Я работала с 18 лет, получила два образования в России и одно в США. Становиться домохозяйкой совершенно не входило в мои планы. Амбиции требовали реализации. Я написала бизнес-план для онлайн-проекта, надеясь на то, что супруг одобрит мое предложение. Мне казалось, что это идеальный вариант – я смогу находиться дома, как того хочет супруг, при этом я буду самореализовываться. Однако моя финансовая эмансипация совершенно не входила в планы Джо. Он сказал, что мне нужно начать думать о детях. Однако я начала думать… об алкоголе. Я стала пить. Сначала немного – бокал вина, но каждый день.

Дом я покидала только вместе с ним. Когда супруг покидал дом без меня, все чаще со мной оставался молодой человек, который много курил и практически не разговаривал.

Из-за погоды и однообразия моя жизнь напоминала день сурка: домашние хлопоты, включающие ежедневную уборку арендованного дома площадью в 900 квадратных метров, стирку, готовку, уход за собакой; когда приезжали гости – подай, принеси, унеси, выйди; совместные поездки с супругом на «светские мероприятия»… и ежедневные крики, оскорбления, унижения, толчки, пинки, удары кулаками…

В один из таких жарких и душных дней в Хьюстоне Джо вернулся домой с пакетом, набитым «одноразовыми наручниками-стяжками» – это нейлоновые самоблокирующиеся застежки-молнии, похожие на пластиковые зажимы для шлангов или проводов.

Он позвал меня на кухню. Когда я зашла, Джо просто молча набросился на меня. Он подсек мои ноги, я упала на пол, покрытый плиткой. Удар о плитку был таким сильным, что у меня сперло дыхание. Пока приходила в себя, я уже лежала на животе, а сверху сидел супруг и заковывал мои запястья и щиколотки своими новыми «игрушками». Закончив, он встал и сказал: «У тебя есть двадцать минут, чтобы выпутаться. Не успеешь – накажу». Джо ушел.

Я лежала на холодном полу, скованная по рукам и ногам; тело болело от ушибов, полученных при падении. Я находилась в полном недоумении и растерянности от того, что произошло. Я никак не могла понять, с чем связан такой поступок. То, что происходило в тот момент, было настоящим садизмом, пыткой. Это не было внезапной вспышкой агрессии. Это был абсолютно контролируемый, спланированный и реализованный акт жестокости.