Заложница в академии

Мы с Рейвом, не сговариваясь, обустроили вторую крошечную спаленку, которая раньше была моей комнатой и поставили туда два раскладных диванчика, купленных с рук у улыбчивого соседа.

— Где Лю? — почему-то я была уверена, что если Якоб прибудет, то вместе с ней.

— Она… — он откашливается. — Почём мне знать? — улыбка не кажется искренней.

— А как остальные?

— Вы удивитесь, но Нока страдает по Фандеру Хардину, это мне Лис рассказал. Он звучал разочарованно.

— Ты не путаешь? Нимея и Фандер?

— О, они не вместе, ничего такого, но Лис в этом уверен, потому что она не стала с ним проводить время в Бревалане. Не знаю насколько он искренен, а насколько всё выдумал. Девчонки Ува вернулись домой, а Пьюран и её родители…

— Что?

— Ну скажем, сейчас Иные на хорошем счету у государства. Они в ярости немного… Слышали? Главой государства стал Илунжинец. В общем, родители Пьюран поддерживают новую власть, и у неё всё будет хорошо.

В его голосе я слышу тоску, но в душу не лезу. Лю пишет мне два дня спустя и кажется, что она счастлива, но обещает в скором времени навестить.

— Вот и всё, — шепчет Рейв.

Мы сидим с ним в беседке. Поздний вечер, всюду что-то поёт, щебечет, щелкает клювами. Светляки переливаются в зарослях пионов, пахнет мукатами, и нет никакого намёка на осень или скорый снег.

— Ага…

— Спокойно на душе?

— Спокойно. Мне ответили из ветеринарного колледжа, видел?

— Да, нашёл письмо на кухне.

Они рады меня принять после теста, который определит мой уровень подготовки. Я совсем в себе не сомневаюсь и не думаю, что учёба покажется сложной. Рейву разрешили написать диплом в местном институте, и он каждый вечер зарывается в книги, в остальное время подрабатывает в алхимической лавке.

Он кажется таким счастливым, когда приходит с работы. А ещё интересно, что в десять вечера, когда в Траминере обычно наступал коммендантский час, он напряжённо вглядывается в стрелку, а потом проводит рукой по отросшим волосам и… улыбается.

Ему перестала писать мать. И один раз написал отец.

Рейв занимается садом, делает сырные гренки, работает в лавке и дружит с нашим престарелым соседом, которому помогает с его кустами гортензий, потому что это действительно легко для мага земли.

Он пишет диплом, и я видела, как он управляется с лунным ножом — это великолепно, а я чувствую себя коровой, хоть это, наверное, и не так. Я просто сильна в другом.

Рейв иногда берёт работу на дом, и я снова слышу, как звенят в лаборатории склянки, в такие минуты меня охватывают на секунду ревность и тоска. Я не могу от них избавиться, а Рейв говорит, что это я так скучаю по папе, и советует писать ему письма, чтобы освободить голову.

Я соглашаюсь. И пишу.

К нам иногда приезжает бабушка Брайт и ворчит, что я выбрала себе красавчика, не посоветовавшись с ней. А один раз приезжал дядя и спрашивал, почему мы не попросили политического убежища в его дворце, но я только предложила ему сырных гренок и кофе. Он согласился, вечер прошёл отлично, а на утро Рейв спросил, почему я не рассказывала, что мой дядя — дракон. И сам темнейший князь.

— Не хотела, чтобы ты влюбился в меня ради моих денег, — смеюсь я.

На самом деле у меня нет никаких денег, но дом бабули Брайт перейдёт мне по наследству, когда она умрёт. Спойлер: никогда.

Я каждый день плаваю в жемчужном море, а Рейв полюбил рыбачить. И я, как истинная Сирена, соблазняю несчастного рыбака.

Идеальное преступление.

После эпилога

Что-то вроде двух или трёх лет спустя

Этот дом знают все.

Он стоит в живописном месте, хотя справедливости ради, все места в Дорне достаточно живописны. Этот дом отличается тем, что он густо покрыт дикими вьюнками, словно хозяевам стыдно показать стены из красного кирпича, или же они невероятно ленивы, чтобы убирать эти заросли. Правда в том, что им искренне нравится буйная растительность. Они считают, что это очень уютно.

Этих Хейзов без преувеличения знают все.

Эти Хейзы ездят на большом семейном автомобиле, в котором чаще всего убраны задние кресла и всё застелено старыми одеялами. У них есть огромная лохматая собака и красивая охотничья. А ещё два толстых кота с бандитскими мордами. Всю эту живность им в разное время подкинули нерадивые клиенты.

Многие отмечают, что у этих Хейзов есть странная особенность, они будто единое целое. Мало кто замечает, но если доктор Хейз, скажем, уколет палец шипом розы, то его супруга непременно дёрнет рукой и этот палец закусит, точно это она сама укололась. А если доктора Хейз, скажем, не со зла, но вполне ощутимо, укусит её шерстяной пациент, то её супруг громко выматерится и станет тереть это место рукой.

— Вот это любовь! — вздыхают на их счёт знакомые. А потом крутят у виска, мол, одержимые какие-то.

Эти Хейзы много времени проводят в море. Доктор по утрам плавает по заливу на лодке, а его жена прыгает с высокого утёса и потом долго купается, если погода хорошая.