Замечательная жизнь Юдоры Ханисетт

– О, да. Они в дальней комнате. Наверное, умирают от голода. Их корм и миски сбоку.

Роуз прикладывает руку к сердцу:

– Предоставьте это мне, Стэнли. А вы пока идите и хорошенько поболтайте.

Стэнли переводит взгляд на Юдору:

– Сегодня мне ничего не хотелось делать. Я просто не видел в этом смысла.

– Пойдем присядем, – говорит она.

Гостиная Стэнли Марчема – храм счастливой жизни. Она светлая и яркая; напротив телевизора расположились два прямых, но удобных кресла Ercol. У соседней стены стоит диван той же фирмы. Красные бархатные шторы и обои с узором из павлиньих перьев не в Юдорином вкусе, но она признает, что они все равно радуют глаз. Больше всего внимание привлекают фотографии: они стоят на каждой горизонтальной поверхности и висят на каждой стене, а все рамки отличаются разным цветом и дизайном. На них запечатлены младенцы, старики, малыши, подростки, а еще среди них множество фотографий улыбающихся Стэнли и Ады. Фотографий, полных любви и счастья.

Она слышит, как вдалеке радостно взвизгивают собаки: Роуз наконец открывает дверь в дальнюю комнату и насыпает им корм. Она говорит с ними добрым и ласковым голосом, так что непрерывный лай почти сразу же сменяется периодическим потявкиванием.

Юдора садится на диван, а Стэнли усаживается в кресло, которое, как она понимает, является его излюбленным местом в гостиной. Она замечает на приставном столике его футляр для очков – он лежит рядом с кружкой с надписью «Лучший дедуля в мире», тоже украшенной фотографиями, на которых он запечатлен со своими внуками. Затем она обращает внимание на пустое кресло справа от него, где лежит большая подушка с огромной фотографией, с которой на нее жизнерадостно смотрят Чейз и Дейв. Кресло Ады.

– Итак, что все это значит? – спрашивает Юдора.

Стэнли вдруг становится похожим на маленького мальчика, которого допрашивает его мать. Он пожимает плечами:

– Я не знаю.

– Что-то случилось?

Его глаза увлажняются, предвещая слезы.

– Я скучаю по Аде.

Юдора складывает руки на коленях:

– Я знаю.

Стэнли мечтательно смотрит куда-то вдаль.

– Мне приснился сон. Мы собирались на танцы. Она была такой красивой, такой нарядной. Я чувствовал запах ее духов. И я был так счастлив видеть ее. Мне казалось, что она по-прежнему рядом и что ее смерть была лишь кошмарным сном. А потом я проснулся… – Стэнли переводит взгляд на кресло своей любимой жены, и из его глаз льются слезы. Он, сотрясаясь от рыданий, обхватывает себя руками.

Юдора замирает, бросая взгляд на дверь в надежде, что в нее вдруг ворвется Роуз, но слышит, что девочка все еще возится с собаками, и понимает, что утешать Стэнли придется ей. Она поднимается и подходит к нему. Он сидит сгорбившись, как будто сгруппировался при падении самолета, – это воплощение ужасного горя разбивает сердце. Она нерешительно протягивает к нему руку, бросая взгляд на стоящую на боковом столике фотографию Ады, надеясь, что это придаст ей сил. Когда ее ладонь касается плеча Стэнли, он перестает плакать, но все же не поднимает лица и не выпрямляется.

– Ну тише, тише, – говорит Юдора, прежде чем понимает, насколько глупо это звучит. Она пытается подобрать правильные слова. – Не надо себя накручивать. Ада не хотела бы, чтобы ты грустил.

Стэнли отвечает ей смущенным взглядом:

– Она бы подумала, что я – старый болван, сидящий и жалеющий себя.

Юдора кивает:

– Весьма вероятно. А теперь соберись. Вытри слезы. Через минуту тут будет Роуз со своим до ужаса сладким кордиалом. У тебя от него зубы сведет, но, возможно, тебе станет лучше.

– Потому что он приготовлен с любовью, да?

– Что-то вроде того.

Стэнли вытягивает из кармана платок и вытирает глаза:

– Прости, Юдора.

– За что ты вообще просишь прощения? Ты скучаешь по своей жене. Тебе грустно. Это абсолютно понятно. Тебе совершенно не за что передо мной извиняться.

– Я просто знаю, что тебе не нравятся все эти слезы и стоны.

– Все люди разные, – отвечает она.

– Спасибо, что пришла меня проведать.

– Ты бы сделал для меня то же самое, – говорит Юдора.

– Да, точно.

– А вот и я, – объявляет Роуз, занося в гостиную поднос. – Я еще нашла шоколадное печенье, вы не против, Стэнли?

Стэнли улыбается и кивает, и Юдора видит, как он постепенно снова становится самим собой.

– Конечно, Роуз. Для моих двух рыцарей в сияющих доспехах – все что угодно.

– А бывают рыцари-дамы? – с неподдельным интересом спрашивает девочка.

Стэнли раскрытыми ладонями указывает на Роуз и Юдору:

– Похоже, что бывают.

– Вам лучше? – спрашивает девочка, протягивая ему стакан.

Стэнли делает глоток и вздрагивает, но тут же возвращает себе самообладание.

– Намного лучше, спасибо, Роуз.

– Отлично, – говорит она, жуя печенье. – Потому что я хочу вас обоих кое-куда пригласить.