Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

9-го ноября Павелъ пожаловалъ Безбородку дѣйствительнымъ тайнымъ совѣтникомъ I класса, въ чинъ, который, соотвѣтственно военной службѣ, считается въ фельдмаршальскомъ рангѣ и давался всегда, да и нынѣ дается, чрезвычайно рѣдко. Въ тотъ же день онъ возложилъ па Безбородку труды по финансовому комитету, учрежденному Екатериною въ послѣдніе мѣсяцы ея жизни. О Безбородкѣ теперь заговорили, что онъ «первый министръ», что государь къ нему чрезвычайно милостивъ и «представленіямъ его внемлетъ отлично».

Безбородкѣ, между прочимъ, поручилъ Павелъ Петровичъ дипломатическую работу по мальтійскому ордепу, судьбѣ котораго онъ такъ горячо сочувствовалъ. При учрежденіи этого ордена въ Россіи, Безбородкѣ былъ присланъ большой мальтійскій крестъ, осыпанный брилліантами.

Новый 1797 годъ принесъ Безбородкѣ новыя царскія милости. 2-го января государь подарилъ ему «пребогатую» звѣзду и крестъ, брилліантовые, ордена св. Андрея, которые онъ самъ со времени своей первой свадьбы носилъ.

Не смотря на все это, Безбородко, какъ всегда, если и не думалъ, то по крайней мѣрѣ на словахъ собирался оставить службу. Такъ, онъ писалъ графу А. Р. Воронцову въ Москву: «Ваше сіятельство всегда отъ меня слышали, что я хотѣлъ удалиться отъ перваго мѣста въ нашей коллегіи. Съ сими мыслями былъ я при вступленіи на престолъ его величества. Я обѣщалъ посвятить себя на услуги его. Па другой день угодно было ему предложить мнѣ канцлерское мѣсто, вмѣсто котораго я представилъ просто о возведеніи меня въ первый классъ, прося его величество, чтобы онъ Остермана наименовалъ канцлеромъ. Когда же я напамятовалъ, что князь Репнинъ насъ обоихъ старѣе и его онъ тутъ же пожаловалъ. Графъ Остерманъ, по привычкѣ своей, первую роль играть искалъ, а тутъ вышли недоразумѣнія, коп невиннымъ образомъ старику не въ лучшее обратились; словомъ, что я противъ воли моей и въ крайнюю тягость очутился первенствующимъ въ коллегіи de fait, а вижу, что скоро я принужденъ буду съ титулотъ тѣмъ же учиниться. Сколько я ни желаю заслужить милости государевы, по, признаюсь, что мнѣ прискорбно, что сіе удаляетъ отъ моего вида жить покойно въ Москвѣ, и что предвѣстіе Моркова, что я брошенъ теперь въ пространное море плаванія сбывается».

19-го января 1797 года Павелъ пожаловалъ Безбородкѣ важное въ то время званіе сенатора. По поводу этого въ именномъ указѣ сказано было: «Графу Безбородкѣ повелѣваемъ присутствовать въ Сенатѣ нашемъ, когда онъ отъ прочихъ возложенныхъ дѣлъ время имѣть будетъ». Безбородко воспользовался даннымъ ему правомъ и ни на одномъ изъ засѣданій сенатскихъ не присутствовалъ.

Онъ былъ теперь, между прочимъ, занятъ по заключенію торговой конвенціи съ Англіей», и конвенція эта была заключена окончательно 10-го февраля 1797 года.

Приближалось время коронаціи. Торжество это Павелъ Петровичъ желалъ отпраздновать какъ можно скорѣе.

Къ марту мѣсяцу все было готово и 1-го числа этого мѣсяца передъ отъѣздомъ въ Москву императоръ переѣхалъ на нѣкоторое время въ Павловскъ. Государя сопровождали не многіе, самые близкіе къ нему люди, причемъ Безбородко былъ приглашенъ ѣхать въ одной съ нимъ каретѣ. Въ концѣ марта, дворъ переѣхалъ въ Москву. Торжественный выѣздъ Павла изъ Петровскаго дворца въ Кремль, совершился въ вербное воскресенье. «За недѣлю до коронаціи, писалъ Безбородко матери, когда ихъ величества имѣли торжественный въѣздъ въ Москву, и въ мой домъ на пребываніе прибыли, пожаловали мнѣ: его величество — портретъ на голубой лентѣ, а ея величество государыня императрица — перстень съ ея портретомъ».

На коронаціи, происходившей 5-го апрѣля, въ первый день пасхи, Безбородко былъ однимъ изъ дѣйствующихъ лицъ. Въ «чинѣ дѣйствія коронованія» сказано: «Его императорское величество соизволилъ указать подать императорскую корону, которую дѣйствительный тайный совѣтникъ I класса графъ Безбородко поднесъ митрополитамъ, а они поднесли ее его величеству на подушкѣ».

Относительно наградъ полученныхъ Безбородкою въ этотъ день, онъ писалъ въ Лондонъ графу С. Р. Воронцову: «Что до меня касается, то милости при семъ случаѣ на меня отъ его величества столь избыточно изліялись, что я признаюсь въ моемъ смущенія, ибо они превосходятъ всякую мѣру».