Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (репринт, старая орфография)

Въ «Запискахъ Фотія», писанныхъ подъ диктовку его отъ третьяго лица, священникомъ Василіемъ Орнатскимъ такъ описывается личность Голицына и образъ его дѣйствій: «овца онъ непотребная, или, лучше сказать, козлище. Хотѣлъ князь въ мірскихъ своихъ рубищахъ, не имѣя сана свыше и дара божественной благодати, дѣлать дѣла, принадлежащія единому архіерею великому, образъ Христа носящаго». Фотій не думалъ, однако, наступать рѣшительно на Голицына и, по собственнымъ словамъ его, «хотѣлъ воздвигнуть миръ между іерархомъ и министромъ, опасаясь, чтобы, злѣйшій звѣрь, — не возсталъ на мѣсто стараго, а ждалъ, не будетъ ли хоть какого нибудь плода отъ безплодныя смоковницы»

Главнымъ поводомъ къ столкновенію между юрьевскимъ архимандритомъ и министромъ народнаго просвѣщенія были тѣ книги, о которыхъ упоминалось выше. Фотій приписывалъ имъ религіозное шатаніе въ тогдашней православной паствѣ, и указывая на ихъ появленія, онъ въ одномъ, изъ писемъ своихъ (отъ 22-го сентября 1822 г.) замѣчалъ: «хотятъ, чтобъ вода въ котлахъ не кипѣла, но котлы на огнѣ держатъ и болѣе дровъ кладутъ подъ оные и разжигаютъ огонь». Позднѣе, въ укорительномъ письмѣ своемъ къ князю Голицыну (отъ 22-го апрѣля 1824 г.) Фотій писалъ: «тьма злодѣйскихъ книгъ можетъ-ли и святую душу не смущать»? Если появлявшіяся въ то время религіозно-мистическія книги, дѣйствительно представлявшія множество бредней, были пагубны, то все же ни Фотію, ни его единомышленникамъ не приходило на умъ отразить вредное вліяніе такихъ книгъ тѣмъ же оружіемъ, т. е. составленіемъ и изданіемъ опроверженій противъ ихъ. Партія, на сторонѣ которой былъ Фотій, думала подавить религіозное броженіе умовъ цензурными строгостями, но забывала, что книги въ родѣ книгъ, изданныхъ Станевичемъ, Ястребовымъ и Госнеромъ, являлись и распродавались быстро потому именно, что въ нихъ была потребность и что секты и религіозныя общества, уклонявшіяся отъ православнаго ученія, предшествовали изданію этихъ «зловредныхъ» книгъ, возникая и развиваясь помимо ихъ вліянія. Иноземно-религіозныя пропаганды шли весьма успѣшно и безъ книгъ. Въ ту пору два католическихъ священника изъ южной Германіи, Госнеръ и Линдль, не отрекшись отъ католичества, проповѣдывали въ Петербургѣ что-то въ родѣ мистическаго протестантизма. Изъ нихъ Линдль ораторствовалъ въ мальтійской церкви (въ пажескомъ корпусѣ), а Госнеръ въ екатерининской (на Невскомъ проспектѣ). Православные толпою ходили ихъ слушать, въ особенности изъ служащихъ, дѣлая это, какъ разсказываетъ въ своихъ «Запискахъ» покойный Гречъ — въ угоду князю Голицыну. Понятно поэтому, что князь Голицынъ долженъ былъ сдѣлаться главною цѣлью для нападенія со стороны партіи, желавшей, отчасти по внутреннему убѣжденію, а отчасти изъ-за личныхъ видовъ и разсчетовъ, отстаивать неприкосновенность ученія православной церкви. «Не одни Фотіи — какъ справедливо замѣтилъ издатель записокъ этого монаха («Русск. Арх.» 1868 г., стр. 1403), — но и вообще люди трезваго благочестія имѣли право относиться съ улыбкою недовѣрія, а иногда и съ чувствомъ негодованія къ нѣкоторымъ дѣйствіямъ такъ называемыхъ библистовъ, напримѣръ, къ рѣчамъ князя Голицына. Съ своей стороны, Фотій (Чтенія въ обществѣ любителей духовнаго просвѣщенія за 1868 г.) такими словами описываетъ эту пору: «противъ православія явно была брань словомъ, дѣломъ, писаніемъ п всякими образами и готовили враги новую, какую-то библейскую религію ввести, смѣсь вѣры сдѣлать, а православную вѣру Христову искоренить».

VIII

По смерти с. — петербургскаго митрополита Михаила. мѣсто его занялъ Серафимъ, который вмѣстѣ съ митрополіей преемствовалъ и вражду своего предшественника къ Голицыну. Новый митрополитъ повелъ рѣшительную борьбу съ министромъ и къ участію въ ней былъ призванъ Фотій.

«Въ теченіе великаго поста (1822 г.) — пишетъ Фотій — слышно было, что Господь явно началъ сокрушать чрезъ своихъ вѣрныхъ силы сильныхъ ересеначальниковъ и ересеначальницъ; столпы вражій шатаются, суевѣріе трепещетъ. Приходитъ св. Пасха и вызывается, сверхъ чаянія, старый ратоборецъ Фотій на подвигъ; присылается ему колесница въ даръ и на день Пасхи присылается крестъ самый драгій на персяхъ носить; также присылается ему сумма значительная, дабы явился немедленно въ Петербургъ, отъ коего прежде былъ изгнанъ безславно».

Разсказывая о своемъ приглашеніи въ Петербургъ, Фотій придаетъ этому событію чрезвычайную важность. По словамъ его, когда митрополитъ Серафимъ совѣтовался о вызовѣ Фотія въ столицу, викарій митрополита сказалъ, что Фотію можно дать благословеніе на пріѣздъ въ столицу; «но что тогда сбудется сіе: и потрясется весь градъ св. Петра отъ него».

28-го апрѣля 1822 года пріѣхалъ Фотій въ Петербургъ.