Замерший кадр (ЛП)

— Все не так… — проведя рукой по волосам, он отвел взгляд и отступил назад. — Когда я был дома в конце лета, я даже не знал, что делать с этой ситуацией. И с тех пор… я вообще ничего не знаю.

— Это неортодоксально, — задумчиво произнесла Гермиона, понизив голос при серьезном повороте разговора. — Я тоже, наверное, толком не знаю, что происходит.

На лице Малфоя отразилось крайнее смущение, и он многозначительно уставился на одеяло.

— Непонятно, чего ты от меня хочешь.

Она чувствовала, как ее собственные нервы напряглись, когда она посмотрела на него.

— Я хочу иметь выбор.

— Право, — резко кивнул он, сжимая ладони вместе. — Конечно. А у тебя такого еще не было…

Застигнутая врасплох, Гермиона подтянула колени к груди.

— Ты сказал, что хочешь быть друзьями.

— Конечно, Грейнджер, — он провел рукой по своим взъерошенным волосам, поджав губы. — Мы же пытаемся быть друзьями, да?

— Да, — прошептала она пересохшим ртом. — Но ты же дал мне выбор, — Малфой поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Ты ничего мне не навязывал, и… может быть, дружба — это не то, что нам нужно.

Когда Малфой замолчал, глядя на нее так, словно он был ее подстреленной дичью, она вздохнула и села рядом с ним у изголовья кровати.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

Слова слетели с ее губ, слабые и тревожные.

— Все наши версии, которые когда-либо существовали, нашли друг друга, они выбрали друг друга.

Она увидела вопрос в его взгляде, когда они снова встретились. Собрав все свое мужество, она сделала глубокий вдох.

— Из-за заклинания или же нет, но мы должны быть соулмейтами по какой-то причине, верно?

— Вот оно, — пробормотал Малфой себе под нос, ухмылка скривила его губы и расплылась в медленной, кривой усмешке, которую он всегда так хорошо изображал. — Это твоя знаменитая логика.

Его плечо коснулось ее, и с резким вздохом Гермиона опустила руку поверх его. Он тут же повернул свою, чтобы переплести их пальцы, и пристально посмотрел на их соединенные руки, размышляя:

— Так ты хочешь попробовать сейчас.

Она сжала его руку, и когда его пристальный взгляд, наконец, снова встретился с ее, что-то блеснуло за серой радужкой его глаз. Все, что она смогла выдавить из себя, это хриплое: «Да».

Затем, прежде чем последние остатки мужества успели испариться, она наклонилась, проведя пальцами свободной руки по острым выступам его челюсти и скул. С каким-то греховным намеком его губы нашли ее.

Нечто, подобного чему она никогда прежде не испытывала, высвободилось в ее груди от ощущения его поцелуя, и Гермиона крепко прижалась губами к его губам, ее глаза затрепетали, когда рука коснулась его лица.

Она почувствовала, что задыхается и одновременно с этим была чертовски напугана, ее сердце забилось в тревожном ритме, когда его губы снова прижались к ее губам, а его зубы зацепились за ее нижнюю губу. Тихий стон вырвался из нее, и она приоткрыла губы под напором его языка.

В этот момент Гермиона забыла обо всем остальном.

Бешеная боль в груди толкнула ее вперед, превратившись в необычайную движущую силу, когда она запустила пальцы в тонкие пряди его волос; одной рукой он обхватил ее бедро и притянул к себе на колени, а другой глубоко зарылся в ее кудри.

И его губы ни на секунду не отрывались от ее губ в медленной, тщательной атаке, его язык переплетался с ее языком с осторожным трепетом, который стал толчком к размножению бабочек в ее животе.

Малфой отпустил ее, его губы скользнули по изгибу ее подбородка и потянулись назад, чтобы ухватить мочку ее уха зубами. Грудь тяжело вздымалась. Гермиона поймала себя на том, что вдыхает тепло из его рта, ее пальцы впились в его затылок, когда одна из его рук скользнула к ее пояснице.

Она поудобней оседлала его колени, а затем увидела его лицо и ухмылку, которую так ожидала и… любила.

Но вот к чему она не была готова, так это к покалыванию в том месте, где его руки касались ее кожи. К тому, как ее сердце продолжало бешено биться, словно никогда не успокоится. И к глубокой тоске, причину которой она не могла определить, когда смотрела в его глаза.

Неизмеримое чувство радости.

При этом ощущении на ее лице расцвела улыбка, и его ухмылка сменилась чем-то совершенно иным, чем-то тихим, уязвимым и полным эмоций.

Она не смогла бы выразить это чувство словами, даже если бы провела здесь тысячу лет. Поэтому она просто смотрела на него, хватая за руку и переплетая их пальцы.

И она чувствовала в его взгляде, что он все понял. Он был ее соулмейтом, и от одной мысли об этом по венам пробежала волнующая волна возбуждения. Ее соулмейт.

В порыве искреннего веселья она уткнулась лицом в его шею, наслаждаясь ощущением его рук, которые скользили вдоль ее спины и теребили ее кудри.

Словно прочитав ее мысли, он прошептал ей на ухо:

— Соулмейты.

*

— …Ты же знаешь, Гермиона.

Очнувшись от своих мыслей, она резко обернулась и увидела веселое лицо Невилла, смотревшего на нее.

— Прости, — смущенно прошептала Гермиона, — что ты сказал?

Невилл пренебрежительно махнул рукой.