Заметки по пастырскому богословию

Необходимость совлекать с себя ризы — символы Божественных одежд, снова входить в мір, в обыденную повседневность могла бы быть невыносимой для священника, если бы не свет Божий, продолжающий освящать душу и показывающий в обычном — необычное, в бессмысленном — премудрое. «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Так светит священнику свет, полученный им в служении Таинства Евхаристии, и усиливается по мере того, как приближается следующее служение Литургии. Так, практически вся жизнь благоговейного пастыря, — служебная, церковно-общественная, личная, и все, что он здесь делает, говорит, чувствует, думает — часто воспринимается как промежуток между двумя Литургиями, прошлой и грядущей...

Ввиду чрезвычайной великости и важности Божественной Литургии церковный устав издревле предписывал священникам особые правила приготовления к этому служению. За несколько дней перед Литургией священник обязан поститься и воздерживаться от общения с женой, если он женат. В современных условиях, когда одному священнику приходится слишком часто совершать Литургию, требуется строгое воздержание во всем хотя бы за сутки до богослужения. Накануне Литургии вечером священник служит или слушает (иногда в силу внешних причин — келейно вычитывает) последование Вечерни, Повечерия, Полунощницы, Утрени, Первого Часа (Часы третий и шестой, иногда и девятый присоединяются к Литургии и читаются перед нею во время Проскомидии). Затем он со вниманием вычитывает Правило ко Святому Причащению о котором уже говорилось. После совершения этого правила священник уже не должен ни есть, ни пить ничего, так что 10-12 часов строгого совершенного поста предшествует началу совершения им Евхаристии. При этом пастырь старается, сколько может, молиться Богу своими словами и без слов, приготавливая душу к предлежащему служению. Он старается изгнать из нее всякие греховные помыслы и впечатления, отвлечься духовно от всяких суетных внешних дел, сколь бы важными они ни казались для его житейских интересов. Ничто посторонее не должно волновать ум, нарушать в священнике светлость и мир сердца: ему предстоит встреча с Богом, лицом к лицу...

* * *

Мы бегло коснулись лишь некоторых важнейших моментов Литургии только для того, чтобы показать, какие основные переживания и мысли владеют сердцем священника и его сознанием при совершении Богослужения. Те же переживания и мысли бывают присущи пастырю, конечно, не только во время Евхаристии, но и при исполнении им служб суточного круга, совершения других таинств и так называемых «треб». Ошибкой было бы рассматривать все это лишь как некое «приложение», «добавление» к Евхаристии. Во всех службах и требах священник предстоит Богу, приносит Ему свои молитвы и молитвы прихожан, духовно общается с Творцом. Правда, в этих случаях Богообщение имеет иной образ, не такой, как в Евхаристии, не столь непосредственный и страшный. Поэтому и переживания священника бывают не такими острыми, но они сохраняют характер основной антиномии: ничтожество человека — величие Творца; и разрешение антиномии то же самое — созерцание неизреченной Божией любви к людям.

Впрочем, нередко бывает в наши дни и так, что никаких таких переживаний у священника нет даже за Литургией. Это может происходить по разным причинам. Бесчувствие к совершаемому Богослужению может быть результатом общей бездуховности жизни пастыря, его крайней обмірщенности. Может иметь место временное бесчувствие по причине каких-то сильных потрясений житейских, чрезмерной усталости или озабоченности чем-то сторонним, которую священник не сумел вовремя преодолеть. Наконец (и это самое распространенное явление), бесчувствие возникает на почве естественного для падшей природы человеческой привыкания человека-священника к таинству.

Этот своеобразный «эффект привыкания» возникает при частом совершении различных служб, в том числе и Литургии, и состоит в том, что назаметно и постепенно Богослужебные предметы начинают восприниматься только со своей вещественной стороны, как рабочие инструменты, а священнодействия приобретают характер «динамического стереотипа», автоматизма. Часто это бывает связано с тем, что изначально священник более всего внимания обращал на внешнюю сторону Богослужения (как бы чего не напутать, как бы все сделать по чину). В конце концов он усвоил чин, устав и... на том успокоился. И не заметил, как алтарь перестал бытъ для него «небом», престол — Божиим присутствием, Богослужебные сосуды — великими святынями, которых он, будучи мірянином, и касаться не мог! Все стало обыденным, будничным, «рабочим»... Теперь священник может в алтаре спокойно говорить на самые посторонние темы, вплоть до футбола, потребляя Святые Дары, — с удовольствием слушать, или даже сам рассказывать веселые истории, анекдоты, или ссориться с собратьями...