Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

Операционная. Мне дурно. Я сел на широкий подоконник, чтобы не потерять сознания, прислонился лбом к холодному стеклу. Пишу, чтобы Григорий Васильевич и сёстры не поняли, почему я сел. Мокрый, как мышь… Я помню, как на операции Мешалкин[174] развалил молодую женщину так, что обе её половины соединял буквально только позвоночник, но тогда не было так страшно. Может быть всё от того, что это — глаз, предмет нашего постоянного бережения? Если бы не знать, что это глаз, ну, там ранка какая-то, пустяк… Завёрнутый в белые пленки спаек глаз — маленький, мутно-красный, незрячий, жуткий — раздирают, режут, пришивают к нему лоскут слизистой оболочки с губы. Нитки от швов в зелёнке лежат на лбу и на щеке, как ресницы невероятной длины из фильма ужасов. Больной что-то говорит хрипло, отрывисто. На пальце у него серебряный перстень. Я читал его историю болезни: Башмаков Александр Васильевич, 21 год. Живет в Куйбышеве. В феврале 1964-го сжёг глаза расплавленным алюминием. Первый раз его оперировали в прошлом году. Правый глаз реагирует на свет. Его будут оперировать каждый год много лет…

* * *

Москва. Смотал в три раза электрический провод, поставил перед собой моих сыновей и сказал:

— Если я когда-нибудь в жизни увижу у вас в руках гранату, ракету, запал, патрон или что-нибудь подобное, я буду сечь вас до костей, я превращу ваши попки в кровавые куски мяса! — И для острастки рубанул проводом по столу.

Они совершенно ошеломлены даже не словами, а тоном, каким это было сказано.

Книжка 34 Сентябрь 1966 г. — январь 1967 г.

Прага — Брно — Готвальдов — Прага — Москва — Прага — Москва

Величественные развалины могут быть только у величественных сооружений.

* * *

Ярмарка в Брно. Директор советской экспозиции Николай Семёнович Иванов в 1945 году бывал в Брно в составе 4-го Украинского фронта и в городе Поличка в День Победы, надо полагать случайно, сфотографировался с Брежневым. С гордостью показывал мне фотографию. Дом очень нарядный, весь стол уставлен едой, огромные бутылки, полагаю, что с самогоном. Брежнев — красавец, сердцеед и жизнелюб — стоит со стаканом в руках совершенно счастливый.

* * *

Белое вино крепостью 9–12 градусов нужно охлаждать и нельзя доливать в бокалы, если они не выпиты до конца. Красное вино должно иметь температуру помещения, и доливать его можно.

* * *

Чешские мелодии аморфны, пассивны, огня в них нет. Чехи были бы великими музыкантами, если бы не относились к своей музыке так серьёзно. С юмором у них вообще плохо. Несмотря на то что они дали миру Гашека и Чапека, им всё-таки не хватает ровного, спокойного чувства юмора. Самые любимые анекдоты — про жопу.

* * *

Сидим в пресс-центре ярмарки с Отто Лацисом[175], спецкором «Известий». Посередине большого круглого стола навалена целая куча проспектов, буклетов, конвертов. Лениво перебирая их, обнаруживаю в распечатанном конверте довольно увесистую пачку 100-кроновых купюр. Никакого адреса на конверте нет. Вопросительно смотрим с Отто друг на друга…

Над Брно — гора, на горе — ресторан, который знаменит тем, что там изо дня в день, из года в год горят огромные свечи, оплывая уже лет 150. Хорошо бы навестить… Но, с другой стороны, это же пресс-центр, это же кто-нибудь из братьев-журналистов потерял… Решаем отдать деньги старушенции за справочной стойкой…

На следующий день случайно захожу в пресс-центр, а старушенция на ломаном русском кричит:

— Погодите! Не уходите! Этот господин хочет поблагодарить вас за деньги, которые вы нашли…

Навстречу мне, улыбаясь, движется огромный негр, весь перемотанный в какие-то блестящие зелёные шелка, в чалме, посередине лба — изумруд чуть ли не с кулак, и радостно жмёт мне руку. Потом мне сказали, что это какой-то африканский император. У него этих крон, что грязи…

* * *

Музей Менделя[176] в монастыре. Был поражён скромностью масштабов его исследований. Свои исторические опыты по гибридизации гороха он проводил буквально на двух грядочках.

* * *

Гигантский обувной комбинат «Свит» в Готвальдове. 210 тысяч пар в день (60 % — кожа). 29 тысяч рабочих. В коллекцию комбината идут 3,5 тысячи моделей в год. Обувь 2000 фасонов экспортируется в 72 страны. Я поинтересовался, почему СССР покупает 20 миллионов пар самых уродливых фасонов. Карел Подзимек, зав. отделом технического развития говорит, что мы в СССР сами именно эти фасоны заказываем.

Рабочие получают 1500 крон, инженеры — 1900, но разница в зарплате у рабочих и начальников цехов не может превышать 600 крон.

Комбинат основал в 1894 году Томаш Батя, используя все современные ему технологические новинки. Организовал специализированные школы, технические и торговые. В Чехословакии он скоро начал испытывать трудности с сырьём. После 1945-го уехал из страны. Сейчас его фабрики работают в Индии, Гане, Нигерии, Алжире, в Южной Америке, Канаде.

Кабинет Бати находился в огромном лифте, и никто не знал, где он в данный момент находится.