Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

«Мнение профессора: не Шекспир главное, а примечание к нему».

«Разговор на другой планете о Земле через 100 лет: помнишь ли ты то белое дерево… (берёзу)».

* * *

Вкус. Как он может появиться, воспитаться или, как у нас говорят, «привиться», если в Лениногорске — маленьком, совсем новом (ему 13 лет) городе — в ресторане умопомрачительная лепнина с рогами изобилия, полными виноградных кистей; со стенами, расписанными гирляндами роз. Так оформлялся в начале века журнал «Жизнь вприсядку».

В ресторане нет ни водки, ни вина. Пьют разбавленное, мутноватое, дико холодное пиво.

* * *

Аэропорт в Бугульме. Трёхцветная кошка: чёрно-белая, вся замысловато выпачканная фиолетовыми чернилами.

* * *

Самолёт летел выше облаков, но солнца не было: ещё какие-то тяжёлые серые тучи шли над нами, Бог весть на какой высоте. Весь мир потускнел, заполнился молочной бледностью…

На грязных крыльях самолёта прямо под моим иллюминатором отпечатаны следы калош…

* * *

Как благодарить нам всем товарища Шинкарёва из Севастополя (ул. Керченская, 57), который сообщил сегодня в письме в редакцию, что он «пришёл к выводу, что современные объяснения сущности физических явлений неверны»?

* * *

По приглашению Шотландского союза студентов еду в Англию. Точнее — в Шотландию, в Лондоне мы будем только три дня. В нашей делегации — 5 русских и 5 армян, но из 10 человек — студентов только двое. Едем поездом через всю Европу.

* * *

Брест. Такой туман, что столбов не видно, а фонари будто висят в небе. Граница. Ржавые камыши торчат из луж, подёрнутых сахарно хрупким льдом. Представляю, как противно нарушителю ползти на брюхе по этим холодным лужам, зная при этом, что его всё равно неминуемо схватит пограничник Карацупа с собакой Джульбарс.

* * *

Польша. Чёрные деревья. Не объёмные, а плоские, как в театре.

* * *

Варшава. Совсем русские воробьи. Афиша Ойстрахов — отца и сына.

* * *

Познань. В баре охотник пьёт пиво. У стенки стоит ружьё и лежит зайчик, мордашка которого зачем-то завёрнута в перепачканную кровью бумагу. Охотник пьёт пиво и делает вид, что не видит, что мы интересуемся его трофеем.

* * *

Берлин, вокзал Остбанхоф. Жёлтые электрички. Трогательная табличка на русском языке: «КЛОЗЕТ». Вообще невероятное обилие разных табличек.

* * *

Западный Берлин. В сортире ресторана «Zoo» надо платить 5 пфеннигов, а у нас нет немецких денег.

* * *

Поезд на Кёльн. Постельные принадлежности: подушка, плед величиной с пелёнку и конвертик пододеяльника только на один — к лицу — край пледа. Спал, как убитый. Проспал Магдебург, Ганновер, Рур, проснулся под Кёльном. В Аахене пересадка на бельгийский поезд. Чёрно-белые коровы на изумрудных лугах — картина без полутонов. В Бельгии сочинил песню на английский мотив:

В путь-дорогу, о, Типерери,
В путь-дорогу, друг мой!
Эту песню вам спеть хотели
Мы в Шотландии седой!

Не боимся туманов ваших,

Ведь рассеется туман.
О себе пускай расскажут
И Москва, и Ереван.

Знаем мы, что дружбы узы

Посильнее ракет.
Из Советского, Советского Союза
Привезли мы привет!

Чтобы знали вы прекрасно,

Как в стране у нас живут,
Десять красных, десять красных
Эту песню поют!

* * *

Второй класс парохода «Король Альберт» — сущая ночлежка. Над Дувром скала с профилем Аю-Дага. Формальности с погранцами были недолгими. Только офицер никак не мог понять, как пишется «Кириллович»? В таможне — веселье: армян накрыли!

Армяне везут огромное количество коньяка, чтобы угощать английских армян, хотя знают, что ввоз спиртного в Англию ограничен. Всем русским отдали по три бутылки, которые мы должны провезти через границу. Всё время советовались со мной и руководителем нашей группы Володей Масленниковым, как им лучше поступить, чтобы надуть английских таможенников: рассредоточить все бутылки, или, наоборот, собрать их в два чемодана (в один все не влезают)? Наши ответы разноречивы, и армяне постоянно перекладывали в поезде коньяк, то «сосредоточивали», то «рассредоточивали». И вот теперь в Англии «шмон» на таможне.