Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

— Я об этом не раз говорил с Медведевым[130], он мычит и ничего не делает. Я прошу его дать директиву поддержать «Милосердие». Это — реальная, живая забота о людях, и партии очень важно её поддержать для собственного авторитета, чтобы слова не расходились с делами…

Женя рассказывала о СПИДе. Гранин ужасался:

— Чем я могу помочь? Я напишу в Италию…

Когда разговор неизбежно свалился в бездонную пропасть политики, Гранин рассказал о встречах с Горбачёвым (их было 3), который произвёл на него очень приятное впечатление. Первая встреча (он был с Адамовичем) продолжалась часа два и была почти интимной: Горбачёв вспоминал отца, детство… Когда разговор коснулся белорусских бедствий в связи с Чернобыльской катастрофой, Горбачёв попросил разрешения вызвать помощника и вызвал Фролова[131], который всё записывал.

По ТВ в этот вечер как раз шла трансляция с заседания Верховного Совета. Гранин мотал головой, говорил, что всё разваливается и гибнет. В нём какой-то, возможно уже старческий, пессимизм.

— Но ведь это — Россия! — говорил я. — Она не может погибнуть!

— Не знаю, не знаю… — горестно качал он головой…

У Поженяна мы с Граниным говорили мало, потому что всё время говорил Поженян. Он прочёл нам своё неотправленное письмо Конецкому[132] в связи с довольно гадкой публикацией Конецкого в «Неве» о Васе Аксёнове и Евгении Гинзбург[133]. Письмо очень резкое, больно бьющее. Стал советоваться: отправлять или нет?

— Если не отправил, когда написал, теперь не отправляй, — сказал Гранин.

Он говорил, что Конецкий в последнее время резко изменился, озлобился, поправел, весь извёлся от своих беспощадных комплексов…

Поженян угощал Гранина вином, а меня — чудесным пивом. Подарил только что вышедший томик стихов.

25–26.9.89

* * *

Прелестное бабье лето 1989 года. Как мне хочется в лес, а «Королёв» не пускает…

* * *

Утром на деревьях и кустах первый жалкий, обречённый снег.

3.10.89

* * *

Считаю, что биографы мои непременно должны отметить мою удивительную скромность и непритязательность в быту. Сгодится, например, такая фраза: «Достаточно сказать, что Ярослав Кириллович всю свою жизнь носил один и тот же махровый халат». Или: «Неделями он мог довольствоваться за завтраком яичницей с колбасой по 2.90».

* * *

В «Знамени» меня опять переставили из № 11–12 в № 1–2. Обидно. Ощущаю себя какой-то ненужной затычкой. Словно мне одолжение делают. Задело меня и то, что в аннотации я объявлен не в разделе документальной прозы, а в разделе публицистики. Но, с другой стороны, всё это такая мелочь и ерунда, что стыдно грустить по этому поводу. Надо закончить работу, закончить во что бы то ни стало. Это — самое главное. А как обзовут… Да хоть «горшком», только бы в печь не ставили…

13.10.89

* * *

Хорошо сказал Мережковский: «Пушкин — дневное, Лермонтов — ночное светило русской поэзии».

* * *

Женька улетела. Никогда не думал, что сразу буду так тосковать.

7.11.89

* * *

Нынче ночью пришло много новых мыслей, но все бездарные.

* * *

Ночью в 0.15.14 ноября Лёля вдруг так горько заплакала, громко закричала: «Мама! Мама!» Я испугался, что это телепатия, что там, на Маврикии с Женей что-нибудь случилось.

* * *

23 ноября в 14 часов 20 минут закончил «Королёва». Самому не верится, и не знаю, что теперь делать и как жить.

* * *

Сегодня хоронили Тоника Эйдельмана[134]. Умер во сне. Ему не было 60-ти, энергии — через край. Никогда не забуду, как в 1978 году на ул. Черняховского в маленькой квартирке на первом этаже я сидел и писал очерк о Кибальчиче. И вижу в окно: идёт Тоник. Я вскочил на стол и кричу в форточку:

— Тоник! Здорово! В каком звании был Александр III, когда убили Александра II?

— Здорово! — отвечает Тоник. — Он полковник был!

Мы помахали друг другу, и он пошёл дальше…

7.12.89

* * *

Гиппократ. Три кита, на которых стоит медицина: нож, травы и слово.

* * *

«Ничего лучше жизни нет». Придумал сам! По моему, оч-чень глубоко! Эту фразу внуков прошу канонизировать.

* * *

Соревнование звёзд фигурного катания. Сидел, смотрел и чуть не плакал. Остро тоскую оттого, что не строен, не молод, что, как ни старайся, движения твои не станут такими, как у этих мальчиков и девочек, никогда, ни за что!..

Чтобы успокоиться и не заснуть от скуки, я ел мороженое и съел четыре стаканчика…

Более всего удивило меня не то, как быстро они ездят и кружатся, а как вдруг намертво останавливаются, когда надо.

14.12.89

* * *

В конце концов, задача перед каждым человеком стоит простейшая: не унизиться!

* * *

Севастьянов[135] знает всё, но всё приблизительно. Удручает его нежелание хоть что-нибудь знать точно.

* * *

Утром — минус 27, вечером капает. А вы хотите, чтобы я не психовал!

* * *

Из разговоров в курилке: «Это не важно, большой он, или маленький, был бы весёлый!»

* * *

У всех своя страда. У колхозников — август, уборка, у дорожников — февраль, заносы, у пожарников — январь, новогодние ёлки. И пьесу «12 месяцев» надо было писать совсем по-другому.

* * *